Ветки мимозы, книги, подвал и пламя.
Гибнет философ, проданный за гроши.
Пятый, ответь, что это - моя ли память,
Или обломки бреда больной души?
Пятый, ведь нас обоих терзает что-то.
Только меня - безумство, тебя - мигрень.
Он не сердился, пятый: твоя работа -
Знать, для кого сегодня - последний день.
Так обгорают или горят тетради?
Тучи накрыли город, грозой клубя.
Пятый, ведь я работал не славы ради,
Просто хотел точней угадать тебя.
Что ей осталось, кроме засохшей розы?
Шапочка эта, пятый - её шитьё.
Пламя, подвал, на счастье бокалы оземь -
Пусть пропадает; лишь бы вернуть её.
Когда я утром просыпаюсь,
я жизни заново учусь.
Друзья, как сложно выпить чаю.
Друзья мои, какую грусть
рождает сумрачное утро,
давно знакомый голосок,
газеты, стол, окошко, люстра.
«Не говори со мной, дружок».
Как тень слоняюсь по квартире,
гляжу в окно или курю.
Нет никого печальней в мире —
я это точно говорю.
И вот, друзья мои, я плачу,
шепчу, целуясь с пустотой:
«Для этой жизни предназначен
не я, но кто-нибудь иной —
он сильный, стройный, он, красивый,
живёт, живёт себе, как бог.
А боги всё ему простили
за то, что глуп и светлоок».
А я со скукой, с отвращеньем
мешаю в строчках боль и бред.
И нет на свете сожаленья,
и состраданья в мире нет.
1995, декабрь
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
