А ты встаешь и снова понедельник бьет солнцем и листвою по окну, и так приходит новая неделя и ты играешь мыслями в весну, хотя ты любишь осень. Я-то знаю. Теперь я в этой осени сильней. И ставя чайник, пишешь ты "Родная, скучаю по тебе!" и жмешь "ок". И вновь дела, какие-то заботы, лежит историй сборник на столе и выбиратся в слякоть неохота и мысли зашурашли по листве, а вечером привычно мягкость бара и переменность слов идет извне и кажется, что слов вдруг этих мало и я нелепо улыбнусь тебе,
Ища в твоих глазах скорей вопросы - ответы я уже нашла сама, ответы вечны, дым от папиросы играет серостью налево от окна. Ты засмеешься - я заплачу завтра, я улыбнусь - ты ухмыльнешься вслух. И снова еду и мелькает запад, хотя давно понятно, что на юг и не одной, но вновь вернусь в холодный, пустой и полный сквозняков свой дом, отдеру штору, закурю немодный привычный вкус, но это все потом, а пока невзрачно я строю фразы на пути к тебе, я вижу что играю вдруг удачно, но эти игры тонут в вязкой мгле слепых стенаний, никому не нужных, ты просто повернешься и уйдешь...Во мне исчезнет солнце, а снаружи пойдет осенний и промозглый дождь.
Ты любишь этот город и закаты, ночные молнии и лето в сентябре, ты ищешь тех, кто будут тебе рады и кто ответить милостью тебе, ты распрямишься и пойдешь прицельно, туда, где нужен лишь когда никак вокруг, ты мечешься казалось бы безцельно, но точно знаешь где смыкается твой круг. Ты любишь мятный чай и розмарины, когда любовь пряма, не сгоряча, ты любишь все природные картины, дарованные жизнью, я - тебя...
И значит я люблю и чай остывший и тех людей, что вечно не со мной, и гром в окне и голос не застывший и небо над моею головой. И даже тот унылый понедельник, когда на кухне от нее ты ждешь ответ...И, вероятнее всего, я твой подельник...И точно знаю, что ответ твой "нет".
Еще скрежещет старый мир,
И мать еще о сыне плачет,
И обносившийся жуир
Еще последний смокинг прячет,
А уж над сетью невских вод,
Где тишь – ни шелеста, ни стука –
Всесветным заревом встает
Всепомрачающая скука.
Кривит зевотою уста
Трибуна, мечущего громы,
В извивах зыбкого хвоста
Струится сплетнею знакомой,
Пестрит мазками за окном,
Где мир, и Врангель, и Антанта,
И стынет масляным пятном
На бледном лике спекулянта.
Сегодня то же, что вчера,
И Невский тот же, что Ямская,
И на коне, взамен Петра,
Сидит чудовище, зевая.
А если поступью ночной
Идет прохожий торопливо,
В ограде Спаса на Сенной
Увидит он осьмое диво:
Там, к самой паперти оттерт
Волной космического духа,
Простонародный русский черт
Скулит, почесывая ухо.
1920
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.