Всё кладётся на музыку – жесты, улыбки, слова,
даже трёп превращается в рэп по веленью ди-джея.
Вру безбожно мелодию и, почему-то краснея,
жизнь пытаюсь напеть на случайный мотив бытия.
А вокруг какофония внешней среды обитания,
и бемоли дождей, и синкопами в мае гроза.
И миноры разлук, и чего-то там в мире незнание –
вечерами усталость, пустые на утро глаза.
Одиночества нет – просто разные взгляды на вечность,
и тоску по теплу помогают мне сбить на Тверской.
Я играю: в коварство, в любовь, в безрассудство, в беспечность,
но в моей пьесе жизни отсутствует слово "покой".
- - - - - - - - -
Во дворе голубей хлебным мякишем кормят старушки.
А мой сын вдруг решил ночевать у соседки-подружки…
Я выпил газированной воды
под башней Белорусского вокзала
и оглянулся, думая куды
отсюда бросить кости. Вылезала
из-за домов набрякшая листва.
Из метрополитеновского горла
сквозь турникеты масса естества,
как черный фарш из мясорубки, перла.
Чугунного Максимыча спина
маячила, жужжало мото - вело,
неслись такси, грузинская шпана
вцепившись в розы, бешено ревела.
Из-за угла несло нашатырем,
лаврентием и средствами от зуда.
И я был чужд себе и четырем
возможным направлениям отсюда.
Красавица уехала.
Ни слез,
ни мыслей, настигающих подругу.
Огни, столпотворение колес,
пригодных лишь к движению по кругу.
18 июля 1968, Москва
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
