Полный газ, вдавливая педаль,
Простыни замусоленной.
Двести, двести пятьдесят, двести восемьдесят.
Серая тапочка перевернута, не дотянуться,
Деревья мелькают, сливаются в зеленое озеро.
Пахнет резиной, лекарством.
Шлем не потеет, странно, раньше потел.
Пепельница полная – позвать бы, да ладно...
Выжать все, из него, из себя, из дороги.
И при этом
Не упасть
С кровати,
В дороге, в гонке, в вираже...
После второго укола,
И уже не болит...
Почти...
Почти...
По...
В короткую ночь перелетной порой
Я имя твое повторял, как пароль.
Под окнами липа шумела,
И месяц вонзался в нее топором,
Щербатым, как профиль Шопена.
Нам липа шептала, что ночь коротка –
Последняя спичка на дне коробка.
Я имя твое наготове берег,
Как гром тишина грозовая,
Летя по Каретной в табачный ларек,
Авансом такси вызывая.
Пустые звонки вырывались из рук,
Над почтой минуты мигали.
На город снижался невидимый звук,
Мазурку сшивая кругами.
Не я тебе липу сажал под окном,
Дорогу свою не стелил полотном.
Слеза моя, кровь и ключица.
Нам без толку выпало вместе в одном
Раздвоенном мире случиться.
Останется воздух, а дерево – прах.
Пространство спешит на свободу.
Нам выпало жить в сопряженных мирах,
Без разницы звезд над собою.
Я черный Манхэттен измерю пешком,
Где месяц висит над бетонным мешком,
Сигнальная капля живая,
Минуту с минутой, стежок за стежком
Мазурку из мрака сшивая.
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
