наконец разбрелись в обезьяничьи сны и гаремы,
вышел резать и бить бледный месяц, венерьи-соплив.
и плывёт мимо горла мой город – усатый вареник,
сорок тысяч кинжалов в начинке-крыжовнике взбив.
и плывут, бредя ржавым железом и коксом кирпичным,
бультерьеровой цепью на лоне продажном гремя,
оливьешный причал, контржульен, койкоместо «столичный»,
разведённый с фонтаном крещатик, пещерный карман…
маргарин тротуаров, где каждый прохожий – сиренев, –
в нём увяз по трахею мой юный блуждающий нерв:
он глядит, как рычит и ломается площадь в гангрене,
когда тычет ей в морду седой мускатель робеспьер…
Бывает так: какая-то истома;
В ушах не умолкает бой часов;
Вдали раскат стихающего грома.
Неузнанных и пленных голосов
Мне чудятся и жалобы и стоны,
Сужается какой-то тайный круг,
Но в этой бездне шепотов и звонов
Встает один, все победивший звук.
Так вкруг него непоправимо тихо,
Что слышно, как в лесу растет трава,
Как по земле идет с котомкой лихо...
Но вот уже послышались слова
И легких рифм сигнальные звоночки,—
Тогда я начинаю понимать,
И просто продиктованные строчки
Ложатся в белоснежную тетрадь.
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
