Мало того, что метафоры светят
Через решётки твоей нейрокаши едва,
Мало того, что помалу слова
Ты собираешь со дна разрежённо-нечёткой
Сублингвистической лужи, и мало-помалу
Веришь туманом души, что авось не заметят,
Что внутри-то ты пуст, и что в пене твоя голова,
И что лодку качаешь сейчас просто так, просто так,
И ты веришь, что ты не м***к, а, пусть маленький, но современный поэт,
И из малого слова-мышонка
Как вшей
Ты талантом повычесал бред,
И теперь, за преградами слов в неритмичном стихе,
Ты помалу поверил себе, и руке
Больше нет ни малейшего смысла калякать слова,
И пуста, и чиста наконец-то твоя голова,
А метафора, будучи изганной, светит святой пустотой,
И за окнами мрак, и дождливый и вкрадчивый лепет пустой
На асфальтовых лужах, как будто на пухлых губах грудничка, пузыри
Образует; цветные гирлянды Москвы там, вдали,
Перестроят себя в зодиак более прихотливый и добрый,
Не меняясь местами друг с другом - меняя в тебе и тобой
Чёртов душный порядок решёток, образуя просвет,
Сквозь которой видны океаны зелёные миль
И облака световые пронзительных лет;
И помалу цветные потоки захватят и тело, и душу,
И теперь удивляйся,
И теперь знай себе эту музыку слушай,
И в ответ не потребуй ни пищи, ни крова земного,
Но молись, чтобы этот престранный, загадочный штиль
И течение вакуума под ногами
Продолжались и гнали вперёд твою пневму и психе,
И молись, чтобы если ты малость
(а хоть даже не малость, а хоть даже всерьёз) превращаешься в психа,
И твой корпус причалил давно к лепрозорию духом несильных
И прикован к каталке насильно... чтоб было тебе всё равно,
Чтоб оставили самую малость тебя путешествовать к звёздам,
И дозваться бы чтоб не смогли вплоть до слов "слишком поздно",
Чтоб оставили тело от духа бы розным
До последнего часа
Губами
Пускать пузыри.
Еще далёко мне до патриарха,
Еще на мне полупочтенный возраст,
Еще меня ругают за глаза
На языке трамвайных перебранок,
В котором нет ни смысла, ни аза:
Такой-сякой! Ну что ж, я извиняюсь,
Но в глубине ничуть не изменяюсь.
Когда подумаешь, чем связан с миром,
То сам себе не веришь: ерунда!
Полночный ключик от чужой квартиры,
Да гривенник серебряный в кармане,
Да целлулоид фильмы воровской.
Я как щенок кидаюсь к телефону
На каждый истерический звонок.
В нем слышно польское: "дзенкую, пане",
Иногородний ласковый упрек
Иль неисполненное обещанье.
Все думаешь, к чему бы приохотиться
Посереди хлопушек и шутих, -
Перекипишь, а там, гляди, останется
Одна сумятица и безработица:
Пожалуйста, прикуривай у них!
То усмехнусь, то робко приосанюсь
И с белорукой тростью выхожу;
Я слушаю сонаты в переулках,
У всех ларьков облизываю губы,
Листаю книги в глыбких подворотнях --
И не живу, и все-таки живу.
Я к воробьям пойду и к репортерам,
Я к уличным фотографам пойду,-
И в пять минут - лопаткой из ведерка -
Я получу свое изображенье
Под конусом лиловой шах-горы.
А иногда пущусь на побегушки
В распаренные душные подвалы,
Где чистые и честные китайцы
Хватают палочками шарики из теста,
Играют в узкие нарезанные карты
И водку пьют, как ласточки с Ян-дзы.
Люблю разъезды скворчащих трамваев,
И астраханскую икру асфальта,
Накрытую соломенной рогожей,
Напоминающей корзинку асти,
И страусовы перья арматуры
В начале стройки ленинских домов.
Вхожу в вертепы чудные музеев,
Где пучатся кащеевы Рембрандты,
Достигнув блеска кордованской кожи,
Дивлюсь рогатым митрам Тициана
И Тинторетто пестрому дивлюсь
За тысячу крикливых попугаев.
И до чего хочу я разыграться,
Разговориться, выговорить правду,
Послать хандру к туману, к бесу, к ляду,
Взять за руку кого-нибудь: будь ласков,
Сказать ему: нам по пути с тобой.
Май - 19 сентября 1931
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
Дизайн: Юлия Кривицкая
Продолжая работу с сайтом, Вы соглашаетесь с использованием cookie и политикой конфиденциальности. Файлы cookie можно отключить в настройках Вашего браузера.
