Если мудрец попадает к глупцам, не должен он ждать от них почета, а если глупец болтовней своей победит мудреца, то нет в этом ничего удивительного, ибо камнем можно расколоть алмаз
- Из какого сорта муки выпекают небо?
- Иногда из второго, если к вечеру мельник умер.
- Этой ночью оно черней бородинского хлеба
И усилия тысяч звёзд пропадают втуне.
- Ну и что, зато его можно ломать руками
И лепить из него фигурки слонов, драконов
До тех пор, пока долька луны в океан не канет,
Грохоча, как полсотни гружёных товарных вагонов
И исчезнет на горизонте в облаке пара.
- А потом?
- А потом ничего уже не случится.
Понимаешь, планету давно одолела старость
И теперь ей бы очень хотелось остановиться.
- Но ведь это конец.
- Скорее, это начало.
Понимаешь, нас стало в последнее время много,
А комплектов крыльев на складе осталось мало,
И поэтому мы не можем поверить в Бога,
И поэтому мы не можем поверить в силы,
Что поднимут нас в сырой предрассветный воздух.
На излёте ночь. Вот и время остановилось.
Я домой пойду, хорошо? А то уже поздно.
Казалось, внутри поперхнётся вот-вот
и так ОТК проскочивший завод,
но ангел стоял над моей головой.
И я оставался живой.
На тысячу ватт замыкало ампер,
но ангельский голос не то чтобы пел,
не то чтоб молился, но в тёмный провал
на воздух по имени звал.
Всё золото Праги и весь чуингам
Манхэттена бросить к прекрасным ногам
я клялся, но ангел планиды моей
как друг отсоветовал ей.
И ноги поджал к подбородку зверёк,
как требовал знающий вдоль-поперёк-
«за так пожалей и о клятвах забудь».
И оберег бился о грудь.
И здесь, в январе, отрицающем год
минувший, не вспомнить на стуле колгот,
бутылки за шкафом, еды на полу,
мочала, прости, на колу.
Зажги сигаретку да пепел стряхни,
по средам кино, по субботам стряпни,
упрёка, зачем так набрался вчера,
прощенья, и etc. -
не будет. И ангел, стараясь развлечь,
заводит шарманку про русскую речь,
вот это, мол, вещь. И приносит стило.
И пыль обдувает с него.
Ты дым выдыхаешь-вдыхаешь, губя
некрепкую плоть, а как спросят тебя
насмешник Мефодий и умник Кирилл:
«И много же ты накурил?»
И мене и текел всему упарсин.
И стрелочник Иов допёк, упросил,
чтоб вашему брату в потёмках шептать
«вернётся, вернётся опять».
На чудо положимся, бросим чудить,
как дети, каракули сядем чертить.
Глядишь, из прилежных кружков и штрихов
проглянет изнанка стихов.
Глядишь, заработает в горле кадык,
начнёт к языку подбираться впритык.
А рот, разлепившийся на две губы,
прощенья просить у судьбы...
1993
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
Дизайн: Юлия Кривицкая
Продолжая работу с сайтом, Вы соглашаетесь с использованием cookie и политикой конфиденциальности. Файлы cookie можно отключить в настройках Вашего браузера.
