Скелеты в твоём шкафу так гремят костями,
Что я иногда не слышу, как ты приходишь.
Я перестал доверять беспардонной рекламе
И нищему в покорёженном переходе -
В глазах этих девочек и псевдопочтенного старца
Я вижу твои зрачки, твои старые тайны.
Ты так далека, как путь от земли до Марса,
Как путь от немецкого фюрера до Розенвайна
Или другого, с еврейской фамилией. Всё же
Ты иногда забегаешь ко мне под вечер,
Втыкаешь иголки метровой длины под кожу -
Изысканно, элегантно и безупречно.
И этого мне достаточно. Хрен с той болью.
Гораздо страшнее - когда голова как луза.
При встрече хлеб всегда преподносят с солью -
И я вот привык наедаться тобой от пуза.
Я на крыше паровоза ехал в город Уфалей
и обеими руками обнимал моих друзей —
Водяного с Черепахой, щуря детские глаза.
Над ушами и носами пролетали небеса.
Можно лечь на синий воздух и почти что полететь,
на бескрайние просторы влажным взором посмотреть:
лес налево, луг направо, лесовозы, трактора.
Вот бродяги-работяги поправляются с утра.
Вот с корзинами маячат бабки, дети — грибники.
Моют хмурые ребята мотоциклы у реки.
Можно лечь на теплый ветер и подумать-полежать:
может, правда нам отсюда никуда не уезжать?
А иначе даром, что ли, желторотый дуралей —
я на крыше паровоза ехал в город Уфалей!
И на каждом на вагоне, волей вольною пьяна,
«Приму» ехала курила вся свердловская шпана.
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
