Детство уходит от нас, когда знакомится с болью.
Долгая старость – возможность увидеть, что же станет с любовью.
Птицы не умирают, а превращаются в листья
(Сколько я помню, сентябрь их красит жёлто-оранжевой кистью).
Листва шепчет бризу на ушко: "Смерть – чьё-то рожденье."
Море внимает не слову из букв, а буквам наших движений.
Это звезда рыдает в ночи – утром затмит её солнце –
Не знает, что звёзды и днем видны (правда, со дна колодца).
-------------------
Деревья заплатят зиме листвой, чтоб весною всё повторилось,
И стоит жить просто ради того, чтобы жизни смерть пригодилась...
Еще скрежещет старый мир,
И мать еще о сыне плачет,
И обносившийся жуир
Еще последний смокинг прячет,
А уж над сетью невских вод,
Где тишь – ни шелеста, ни стука –
Всесветным заревом встает
Всепомрачающая скука.
Кривит зевотою уста
Трибуна, мечущего громы,
В извивах зыбкого хвоста
Струится сплетнею знакомой,
Пестрит мазками за окном,
Где мир, и Врангель, и Антанта,
И стынет масляным пятном
На бледном лике спекулянта.
Сегодня то же, что вчера,
И Невский тот же, что Ямская,
И на коне, взамен Петра,
Сидит чудовище, зевая.
А если поступью ночной
Идет прохожий торопливо,
В ограде Спаса на Сенной
Увидит он осьмое диво:
Там, к самой паперти оттерт
Волной космического духа,
Простонародный русский черт
Скулит, почесывая ухо.
1920
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
