а погода всё же давит на кнопки клавиатуры моими пальцами
засыпь меня белым-белым,
укрой меня снежным-снежным;
забудь, что вчера хотела,
я стать для кого-то нежной.
протри свои стразы-стёкла,
мне дай пару дней на выдох;
останься дорожкой блёклой
в сто раз перечитанных книгах.
разрежь остро-тонкими иглами
ещё не родившийся воздух,
и детско-жестокими играми
дай, вечно нам ищущим, роздых.
разбавь монополию звёздную,
смети в угол горе и радости;
саму ж меня душебезхозную,
топи в своей будничной благости.
За то, что я руки твои не сумел удержать,
За то, что я предал соленые нежные губы,
Я должен рассвета в дремучем акрополе ждать.
Как я ненавижу пахучие древние срубы!
Ахейские мужи во тьме снаряжают коня,
Зубчатыми пилами в стены вгрызаются крепко;
Никак не уляжется крови сухая возня,
И нет для тебя ни названья, ни звука, ни слепка.
Как мог я подумать, что ты возвратишься, как смел?
Зачем преждевременно я от тебя оторвался?
Еще не рассеялся мрак и петух не пропел,
Еще в древесину горячий топор не врезался.
Прозрачной слезой на стенах проступила смола,
И чувствует город свои деревянные ребра,
Но хлынула к лестницам кровь и на приступ пошла,
И трижды приснился мужам соблазнительный образ.
Где милая Троя? Где царский, где девичий дом?
Он будет разрушен, высокий Приамов скворешник.
И падают стрелы сухим деревянным дождем,
И стрелы другие растут на земле, как орешник.
Последней звезды безболезненно гаснет укол,
И серою ласточкой утро в окно постучится,
И медленный день, как в соломе проснувшийся вол,
На стогнах, шершавых от долгого сна, шевелится.
Ноябрь 1920
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
