Подкради-родись, кровиночка,
Подлечи-лучись, лучиночка,
Чтоб – в вину – сиюминутное
Сию минуло минуту мне:
Постелило мя-
Гко, пустило мя –
Где в сиреневом,
Сирый, верил бы.
Захриплю, закорчусь в немощи.
Закричу вотще нащупать щит.
Заскулю я – куль бессилия –
Бога, беса, не просил ли я,
В знаках бытия
Знать не как бы тя,
Чтоб тверёзым стих
В стёклах розовых?..
В ликах похоть, лихо-пот в душе.
Оно поздно. Знать, в силках уже.
Поведусь, поверю зверю я,
Завернусь в свое безверие
Поразодранный.
В небо собранный,
Буду в голубом
Белым голубем…
За то, что я руки твои не сумел удержать,
За то, что я предал соленые нежные губы,
Я должен рассвета в дремучем акрополе ждать.
Как я ненавижу пахучие древние срубы!
Ахейские мужи во тьме снаряжают коня,
Зубчатыми пилами в стены вгрызаются крепко;
Никак не уляжется крови сухая возня,
И нет для тебя ни названья, ни звука, ни слепка.
Как мог я подумать, что ты возвратишься, как смел?
Зачем преждевременно я от тебя оторвался?
Еще не рассеялся мрак и петух не пропел,
Еще в древесину горячий топор не врезался.
Прозрачной слезой на стенах проступила смола,
И чувствует город свои деревянные ребра,
Но хлынула к лестницам кровь и на приступ пошла,
И трижды приснился мужам соблазнительный образ.
Где милая Троя? Где царский, где девичий дом?
Он будет разрушен, высокий Приамов скворешник.
И падают стрелы сухим деревянным дождем,
И стрелы другие растут на земле, как орешник.
Последней звезды безболезненно гаснет укол,
И серою ласточкой утро в окно постучится,
И медленный день, как в соломе проснувшийся вол,
На стогнах, шершавых от долгого сна, шевелится.
Ноябрь 1920
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
