Опять не спишь, ворочаясь в постели.
Работа, дом, семья… а душу словно
Вытягивают в нити-канители
Болезненно и, дергая, неровно.
Ну, что тебе не спится? Жизнь на рельсы
Железные поставлена надежно:
Маршрут расписан, ты уже не Нельсон,
По трапу не взлетаешь – осторожен.
Тогда, в боях, ты глуп был, но отважен,
Свой опыт добывал в кровавых стычках,
В плечах, смеясь, легла косая сажень,
Врагов имел с десяток только личных.
Ах, юный дух смешных противоречий!
И женщин, как врагов, пленял наскоком,
Какие к черту розы, песни, свечи!
Руки касанье – и пронзало током.
Не тот теперь. Познав людскую подлость,
И тупость, и сомнения, и верность,
Имеешь отвоеванную область,
Где правит мудрость. Позабыта дерзость.
Устроен быт, воскресный секс привычно
Не зажигает, нужно что-то крепче.
И женщина любимая обычно
Присутствует… и надоели свечи…
Все надоело! В чем же смысл жизни?
Бродяжий дух взвился со дна болота,
Погнал во тьму. Сильней за руль держись ты,
Изматывай усталостью заботу…
Бродягой был, бродягой и остался –
Не тощая безвольная левретка.
От подвигов, увы, не отказался.
А милая скучает – видит редко…
Имяреку, тебе, - потому что не станет за труд
из-под камня тебя раздобыть, - от меня, анонима,
как по тем же делам - потому что и с камня сотрут,
так и в силу того, что я сверху и, камня помимо,
чересчур далеко, чтоб тебе различать голоса -
на эзоповой фене в отечестве белых головок,
где на ощупь и слух наколол ты свои полюса
в мокром космосе злых корольков и визгливых сиповок;
имяреку, тебе, сыну вдовой кондукторши от
то ли Духа Святого, то ль поднятой пыли дворовой,
похитителю книг, сочинителю лучшей из од
на паденье А.С. в кружева и к ногам Гончаровой,
слововержцу, лжецу, пожирателю мелкой слезы,
обожателю Энгра, трамвайных звонков, асфоделей,
белозубой змее в колоннаде жандармской кирзы,
одинокому сердцу и телу бессчетных постелей -
да лежится тебе, как в большом оренбургском платке,
в нашей бурой земле, местных труб проходимцу и дыма,
понимавшему жизнь, как пчела на горячем цветке,
и замерзшему насмерть в параднике Третьего Рима.
Может, лучшей и нету на свете калитки в Ничто.
Человек мостовой, ты сказал бы, что лучшей не надо,
вниз по темной реке уплывая в бесцветном пальто,
чьи застежки одни и спасали тебя от распада.
Тщетно драхму во рту твоем ищет угрюмый Харон,
тщетно некто трубит наверху в свою дудку протяжно.
Посылаю тебе безымянный прощальный поклон
с берегов неизвестно каких. Да тебе и неважно.
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
