Быт, как быт,
ложь, как ложь.
Свет, как свет,
Пробивает клинком полотно плотных штор.
Будешь есть?..
Покурю...
Что, обед?..
Суету растворяет ночной хлороформ.
Утро-день…
Вечер-ночь…
В шесть вставать…
Маховик продолжает вращать трудодни.
Жизнь – доска,
боль – утюг,
чувства – гладь.
Ты не вправе хоть что-то в себе изменить?!
Точно нет?
Беспросвет?
Нет путей?
В этом мире, где столько не стоптано пар…?...
Башмакам
не хватает
гвоздей…
Неужели двоих не несёт Боливар?
Не души
птицу-душу
во сне,
Просыпаясь под утро в холодном поту:
Шея словно
в застывшей
клешне,
И прикован утюг к пузырю-животу.
До восхода успели одеться,
За едой второпях рассвело.
На крыльцо выносили Младенца,
Подавали Марии в седло.
И шагнул за ворота Иосиф,
Мимолетного взгляда не бросив
На глухое спросонок село.
Петухи отгорланили зорю,
Гарнизону вручили приказ.
И вошли в обреченную зону,
Облеченные сталью кирас.
Вифлеем пробуждался дворами,
И привычно младенцы орали,
Как и в прежние годы не раз.
Поначалу входили, робея,
Ковыряли копьем как-нибудь.
И бросалась, рыча, Ниобея,
Словно рысь, на железную грудь.
И, обрызганы соком соленым,
По ребячьим мозгам несмышленым
Пролагали отчетливый путь
Виноградари царского сада,
Трудолюбием поражены.
А Иосиф семейное стадо
Уводил по тропе тишины,
По дороге, петляющей круто,
Предъявляя агентам "Сохнута"
Долгожданную визу Жены.
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
