Быт, как быт,
ложь, как ложь.
Свет, как свет,
Пробивает клинком полотно плотных штор.
Будешь есть?..
Покурю...
Что, обед?..
Суету растворяет ночной хлороформ.
Утро-день…
Вечер-ночь…
В шесть вставать…
Маховик продолжает вращать трудодни.
Жизнь – доска,
боль – утюг,
чувства – гладь.
Ты не вправе хоть что-то в себе изменить?!
Точно нет?
Беспросвет?
Нет путей?
В этом мире, где столько не стоптано пар…?...
Башмакам
не хватает
гвоздей…
Неужели двоих не несёт Боливар?
Не души
птицу-душу
во сне,
Просыпаясь под утро в холодном поту:
Шея словно
в застывшей
клешне,
И прикован утюг к пузырю-животу.
В Свердловске живущий,
но русскоязычный поэт,
четвёртый день пьющий,
сидит и глядит на рассвет.
Промышленной зоны
красивый и первый певец
сидит на газоне,
традиции новой отец.
Он курит неспешно,
он не говорит ничего
(прижались к коленям его
печально и нежно
козлёнок с барашком),
и слёз его очи полны.
Венок из ромашек,
спортивные, в общем, штаны,
кроссовки и майка —
короче, одет без затей,
чтоб было не жалко
отдать эти вещи в музей.
Следит за погрузкой
песка на раздолбанный ЗИЛ —
приёмный, но любящий сын
поэзии русской.
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
