Будда сидел на вершине горы в состоянии дзен,
Утро смывало с уставшего неба вчерашние звёзды,
Будда нашёл, что искал, на его безмятежном лице
Был лишь покой, и покоем дышал фиолетовый воздух.
Будда не ведал, что там, у подножья, закончился мир,
Что безразличные люди давно от него отвернулись,
Будда не знал, и по старой привычке считал до семи,
Прежде, чем снегом засыпать огни умирающих улиц.
Небо закрыто на ключ, в небе пляшут кристаллики льда,
Метеоролог уволен, внизу отменили полёты.
Будда пытается на слово верить пустым городам,
Будда пытается, честно пытается верить хоть в что-то.
Вера не вечна, в горах вера тает, как утренний дым
Пьеса закончилась, просим на выход, погасли экраны,
В этой текущей реальности Будда умрёт молодым
В полдень среды в боковом коридоре забытого храма.
Голое тело, бесполое, полое, грязное
В мусорный ящик не влезло — и брошено около.
Это соседи, отъезд своей дочери празднуя,
Выперли с площади куклу по кличке Чукоккала.
Имя собачье её раздражало хозяина.
Ладно бы Катенька, Машенька, Лизонька, Наденька...
Нет ведь, Чукоккалой, словно какого татарина,
Дочка звала её с самого детского садика.
Выросла дочка. У мужа теперь в Лианозове.
Взять позабыла подругу счастливого времени
В дом, где супруг её прежде играл паровозами
И представлялся вождём могиканского племени.
Голая кукла Чукоккала мёрзнет на лестнице.
Завтра исчезнет под влажной рукою уборщицы.
Если старуха с шестого — так та перекрестится.
А молодая с девятого — и не поморщится.
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
