Думаю. Заглядываю в стакан,
воспринимаю данность, как будто спорт.
Но, видимо, не понимаю, как
падают не за, а на – борт,
отбивая почки, всё, что можно отбить,
отбивая сочное мясо, не дав другим, -
парус качается.
Парус гноится.
Бинт
на синяке – кокетство, почти что грим,
или парик, скрывающий седину,
жующий голову хищно чужим умом…
- всяк, канифолящий разную сатану,
страну, себя, всё-что-не-идёт-ко-дну, -
просто бесстыжий гном.
Думаю. Перетягиваю канат
мысленно. Одеяло - удобнее, если есть
практика. Или если ты – акробат,
или – оплативший не только проезд,
но и просып, лох.
- Бооог,
плооохо, - говорю, - тепло, -
думаю вот, выглядывая из болотца:
плавается – ещё не факт, что живётся,
но об этом по-
зже, в телефонном порядке.
На штрафплощадке
утопленников
или пропойц.
Твоя Маруся, солнц…
Думаю. Рассматриваю стакан.
Надоедает. Плывут круги. Пробую прочитать
газету, но ложь – всё ещё чистоган,
несмотря на спирт, приносящий феличита
и доверчивость.
Остаётся упасть на книг
развороты, среди которых давно уж нет
запрещённых или запретных,
- кроме своих,
к счастью, ненапечатанных,
то есть, своих,
путавших бы «absent» со словом «абсент», -
думаю, круто.
… И кружится жёсткий борт…
Кажется, бриг – вот-вот – да слетит с оси.
А там уже чёрт не припудрит разбитый рот,
как его не проси.
