Вы шли навстречу мне, и в мороси размытым,
Так нереально близким был Ваш силуэт,
И на меня повеяло печалью позабытой, -
У Вас в руках был осени букет.
Всего лишь несколько кленовых листьев, но как ярко
Они смогли лицо Вам осветить!
Вы то сжимали их, так бережно и жарко,
То начинали нервно теребить.
Я шёл, как заворОженный, и мы почти столкнулись,
И был в глазах у Вас усталой грусти след.
Я шляпу приподнял, а Вы вдруг улыбнулись,
И я, растерянно, кивнул в ответ.
И всё... Дождь моросил беспечно,
А вы ушли, неся в ладонях свет,
И понял я, что буду помнить вечно,
И Вас, и этой осени букет.
Задумаешься вдруг: какая жуть.
Но прочь виденья и воспоминанья.
Там листья жгут и обнажают суть,
но то уже за гранью пониманья,
и зреет там, за изгородью, звук,
предощутим и, кажется, прекрасен.
Затянешься. Задумаешься вдруг
в кругу хлебнувших космоса орясин —
высотки, в просторечии твоём.
Так третье поколение по праву
своим считает Фрунзенский район,
и первое — район, но не державу.
Я в зоне пешеходной — пешеход.
В зелёной зоне — божия коровка.
И битый час, и чудом целый год
моё существованье — тренировка
для нашей встречи где-то, где дома
населены консьержками глухими,
сошедшими от гордости с ума
на перекличке в Осовиахиме.
Какая жуть: ни слова в простоте.
Я неимущ к назначенному часу.
Консьержка со звездою на хвосте
крылом высоким машет ишиасу.
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
