Подвязалась зима белокурой поземкою
И скиталицей бродит у самых дверей.
С невесомой душой, как с пустою котомкою,
Я уйду, февралем увязавшись за ней.
Соберу по пути аромат мирный ладана,
Доносимый от встречных белесых домов,
Где живут по-людски – без «нежданно-негаданно»,
Где для счастья не нужно прибитых подков.
И поймаю среди снегового смятения
Поцелуй, адресованный кем-то – не мне,
Оглянусь на «Пока!» и пойму – наваждение –
Не со мной попрощались в воздушном письме.
Я наполню суму до краев разговорами,
Резонансами нежных и преданных нот
В тех краях, где любовь не таят за засовами
И не мерят ее разновесом банкнот.
Сила вьюжных стенаний к весне поутрачена.
Что-то ноша легка? Да, видать неспроста.
Значит, не для меня, это все предназначено,
Потому и осталась котомка пуста.
Ни страны, ни погоста
не хочу выбирать.
На Васильевский остров
я приду умирать.
Твой фасад темно-синий
я впотьмах не найду.
Между выцветших линий
на асфальт упаду.
И душа, неустанно
поспешая во тьму,
промелькнет над мостами
в петроградском дыму,
и апрельская морось,
над затылком снежок,
и услышу я голос:
- До свиданья, дружок.
И увижу две жизни
далеко за рекой,
к равнодушной отчизне
прижимаясь щекой -
словно девочки-сестры
из непрожитых лет,
выбегая на остров,
машут мальчику вслед.
1962
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
