Приходит время скомканных листов, упрямых взглядов, беглых зарисовок, а ночь - лиловый, бархатных покров, пропитанный каким-то синим ядом, и бесконечной огненной тоской. Я выпала из всех своих тусовок, в моих глазах - усталый горький вдох, а за вуалью чуть прозрачных шторок иллюзион, мираж, калейдоскоп.
Я выбралась, читала по губам у времени, гадала на ромашке, вокруг всё неуют, пространство, спам, твои стихи похожи на замашки старушки, что накапливает хлам, и чай горчит на дне любимой чашки. За белой краской деревянных рам, и за двором родной многоэтажки нет ничего. Я, кажется, отдам, что хочешь лишь бы спрятаться в кармашке родного свитера, который пусть и мал - но так зелён, шерстист и связан мамой, мой детства культ, мой дивный чудо-храм. Мне нужно быть собой и самой-самой.
________________________
И правда любая кем-то обречена как
девушка, дочь, как жена, а потом вдова,
Привычность как утро, скажем или трава,
Как то, что трамвай цепляют за провода,
Привычность - она же совсем не умеет плакать.
Неясность - напротив. Чаще всего. Всегда.
_________________________
Как выжить, когда тут каждый не_твой надломлен, разбит, перевязан широкой тугой тесьмой, а жизнь как вокзал, ожидание, как перрон, и
ждёшь поезда каждый раз, но, увы... не мой.
Как выжить, когда понятно, что бред и хаос, неведомо, безразлично, собранье пауз, безликая муть, беспросветный туннель, спираль. И вечно рождается жалкая эта жалость, и вечно пугает дальняя эта даль. Крениться весь мир, горизонт как кардиограмма, стучится твой пульс, словно вечный небесный гром. И если в тебе ничего совсем не осталось - настанет просвет, он всегда же дождём ведом.
И если ты прав, то тебе-то всего и радость - хлестать, как герои Ремарка свой крепкий ром.
И в каждом зрачке серебристый норвежский холод, а между ладоней кипа больших неправд, твой голод - неутолим, твой июль расколот, в квадратики - черный, горький, как шоколад. Ментоловый воздух вводится внутривенно, игристо и льдисто жжёт подсердечный мир. Смиренно и даже несколько слишком ленно мы ждём преспокойно схода больших лавин. Накроют, впечатают, выплюнут, перемолят; изменится пара линий, что на руке. Туманность и мрак проступают из пор и даже расходятся над тобою на потолке.
<...>
он думал все путем там бог и петр с отмычкой
умру себе чуток и электричка в рай
он полагал что жизнь была дурной привычкой
а вышло так что хоть вообще не умирай
здесь где в имущество превращены все люди
порочным был расчет на истеченье лет
где арфы эти все и созерцанье сути
ни звука и никто не зажигает свет
вот крупская его в трагической одежде
или дружбан в соплях печально кычет речь
а он совсем не там где представлялось прежде
он в месте где не встать кому однажды лечь
наслушался страстей о сказочном еврее
считал что жизнь трамплин а дальше все легко
вот он лежит в гробу и кто его мертвее
спросите у него он умер или кто
снаружи солнышко в траве шурует ежик
большой набор жуков вверху комплект комет
противно умирать давайте жить кто может
а кто не может жить того на свете нет
и разве плохо нам и разве так уж нужно
скончаться насмерть ради радости врага
как глупо умирать пока живые дружно
смешно воображать жемчужные врата
мы все выпускники нам больше бог не завуч
нет с ключиком ни буратино ни петра
пускай вся жизнь твоя была лишь сказка на ночь
она хорошая пусть длится до утра
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
