А дай-ка пущу я слезу,
На сосновом сидя шесте,
Видя Тебя и не внемля…
Вот так неподвижно несу
Любовь к заоблачной Высоте
Пугала, воткнутого в землю
Смущён мой взгляд, на Тебе тормозя,
Как гомосексуалист в общественной бане,
Как наш алкоголик с похмелья в Иране,
Когда очень хочется, но нельзя
Судьба иногда играет в Козла,
Туго связав узлом человека
Козёл – это я, а козыри нынче крести
Пустить слезу в середине узла,
Чтобы выигравшие катались от смеха?
Не много ли будет им чести?
Они переглядываются, окончив бой,
Кого из них эта Старая Кляча
Козлом на следующий кон назначит,
Поставив Пугалом перед Тобой?
Благодарю за каждую дождинку.
Неотразимой музыке былого
подстукивать на пишущей машинке —
она пройдёт, начнётся снова.
Она начнётся снова, я начну
стучать по чёрным клавишам в надежде,
что вот чуть-чуть, и будет всё,
как прежде,
что, чёрт возьми, я прошлое верну.
Пусть даже так: меня не будет в нём,
в том прошлом,
только чтоб без остановки
лил дождь, и на трамвайной остановке
сама Любовь стояла под дождём
в коротком платье летнем, без зонта,
скрестив надменно ручки на груди, со
скорлупкою от семечки у рта. 12 строчек Рыжего Бориса,
забывшего на три минуты зло
себе и окружающим во благо.
«Olympia» — машинка,
«KYM» — бумага
Такой-то год, такое-то число.
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
