Я знаю, как становятся бомжом,
не тяжко пьющим, а вполне бродягой:
бичующий всего лишь ищет дом,
как каждая бездомная собака.
А дом приходит только в тяжких снах,
в нем хорошо и мать ворчит на кухне,
но тут пинок мента- пора вставать,
и щериться на мир мурлом опухшим.
Бродяга все равно запомнил сон,
наш блудный сын угара и распада,
пусть хоть во сне его пригреет дом,
где "хорошо, но нам туда не надо"..
Пусть глубоко его зарыта цель,
он как компАса стрелка к ней стремится,
что выпивка, туды ее в качель,
как столько отмахать и не напиться?!
Голодным и обоссаным сдыхать
у каждого парадного подъезда,
вот дома обогрела б сразу мать,
и чаем напоила бы невеста..
Россия. От тюрьмы и до сумы
кратчайшее, по Марксу, расстоянье.
Они -не мы, бездомные немы
разором безнадеги расставаний.
Когда дойдет, что дома не найти,
что все, кранты, и возвращенья нету,
не по Эвклиду сходятся пути
от этого совсем к другому свету.
И вот на остановке он лежит,
лицом спокойный и уже хороший,
а правильный народ вперед бежит,
от тела на траве воротит рожи..
Я знаю, не всегда он был бомжом,
и не мечтал ребенком стать бродягой,
искал лишь, заблудившись, теплый дом,
как ищет конуру свою собака.
/Сэм/ 23:28 27.05.2010
Записки из мертвого дома,
Где все до смешного знакомо,
Вот только смеяться грешно —
Из дома, где взрослые дети
Едва ли уже не столетье,
Как вены, вскрывают окно.
По-прежнему столпотвореньем
Заверчена с тем же терпеньем
Москва, громоздясь над страной.
В провинции вечером длинным
По-прежнему катится ливнем
Заливистый, полублатной.
Не зря меня стуком колесным —
Манящим, назойливым, косным —
Легко до смешного увлечь.
Милее домашние стены,
Когда под рукой — перемены,
И вчуже — отчетливей речь.
Небось нам и родина снится,
Когда за окном — заграница,
И слезы струятся в тетрадь.
И пусть себе снится, хвороба.
Люби ее, милый, до гроба:
На воле — вольней выбирать...
А мне из-под спуда и гнета
Все снится — лишь рев самолета,
Пространства земное родство.
И это, поверь, лицедейство —
Что будто бы некуда деться,
Сбежать от себя самого.
Да сам то я кто? И на что нам
Концерты для лая со шмоном —
Наследникам воли земной?
До самой моей сердцевины
Сквозных акведуков руины,
И вересковые равнины,
И — родина, Боже Ты Мой...
1983
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
