С благодарностью Соколовой Н. без которой вряд ли бы родился этот текст.
1
Бог никого не любит
более или менее.
Он любит всех одинаково.
Мысль не нова, но каковО
самому придти к ней,
понять,
что вон та последняя б…ть
на ярославке из Украины или из Пензы, не важно,
так же
любима Богом
как и журавлик бумажный,
который по воздуху-то плыть может
в моих лишь мыслях,
и все мы – искорки истины,
части её, пазлы
(абракадабра какая-то, не умещается в голове сразу),
что всё зависит от точки отсчёта:
кто на панели, а кто
за окном авто.
Один без другого рушит
тончайшую нить –
нет, не нить, состояние воздуха –
тушит
свет привокзального фонаря;
сколько их проносится за окнами зря,
и мы их поначалу считаем даже,
но рюмка, уютная, коньяка
нам расскажет
о собеседниках,
да, и о нас самих много такого,
что, разве, вызвать слепого
из вагона десятого или в тамбуре случайно встретить,
только он не заметит
насколько мы…
на своём месте,
а, тем временем, что пропустили мы и когда
только Богу известно…
2
У Бога нет худших и лучших.
У него нет ошибок.
Иначе, Что Это Бы Был Бы За Бог?!
Это мы канючим:
- Верни мне вон ту!
Я же совсем не это имел в виду!
Разве же ты не понял?!
Да понял он, понял,
что ты имел в виду,
и что будешь иметь в этом самом «в виду»,
и что будет иметь тебя в этом «в виду»,
если, хоть на мгновение, сможешь ты быть-иметь в этом «в виду», что он понял…
пожалуй, я лучше пойду,
но, хоть раз…
так, на всякий случай
(всё-равно уже не будет лучше:
я с такой скоростью проскочил
эту черту,
что
не сразу понял):
ВЕРНИМНЕВОНТУЯЖЕСОВСЕМНЕЭТОИМЕЛВВИДУРАЗВЕЖЕТЫНЕПОНЯЛ!!!
Знаешь, Бог не делает ошибок.
Поэтому-то он и Бог.
3
Бог всегда с нами.
С каждым из нас.
Я это понял сейчас.
И не по книгам каких-то Свидетелей,
не по лицам радетелей,
которые радеют
ради самого радения.
Не потому, что возможно уже
someone is trying to spell me
и, прости, не по твоим письмам на mail.
Но, я понял по тому, что ты думаешь обо мне,
не важно,
со злостью ли, с грустью.
И комок
непонятно чего,
то распирает
душу, как песок
речной
распирает старую баржу,
то сжимает
её, душу же, до размера Чёрной Дыры, не давая, глотка воздуха даже,
то делает эту душу гордой до тошноты:
бросишь камень,
отскочит неузнаваем;
то журавликом лёгким, сквозь обжигающий пламень
сумевшим взлететь,
подгоняемый
ввысь недоверием
(даже моим)…
Взгляни на деревянный дом.
Помножь его на жизнь. Помножь
на то, что предстоит потом.
Полученное бросит в дрожь
иль поразит параличом,
оцепенением стропил,
бревенчатостью, кирпичом -
всем тем, что дымоход скопил.
Пространство, в телескоп звезды
рассматривая свой улов,
ломящийся от пустоты
и суммы четырех углов,
темнеет, заражаясь не-
одушевленностью, слепой
способностью глядеть вовне,
ощупывать его тропой.
Он - твой не потому, что в нем
все кажется тебе чужим,
но тем, что, поглощен огнем,
он не проговорит: бежим.
В нем твой архитектурный вкус.
Рассчитанный на прочный быт,
он из безадресности плюс
необитаемости сбит.
И он перестоит века,
галактику, жилую часть
грядущего, от паука
привычку перенявши прясть
ткань времени, точнее - бязь
из тикающего сырца,
как маятником, колотясь
о стенку головой жильца.
<1993>
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
Дизайн: Юлия Кривицкая
Продолжая работу с сайтом, Вы соглашаетесь с использованием cookie и политикой конфиденциальности. Файлы cookie можно отключить в настройках Вашего браузера.
