Мне не хочется петь… на такой шумной свадьбе
И гитара моя… нынче стонет фальшиво
Как же ты хороша, лебедь белая - в платье
Только не для него… платье это пошила
Сцена, доски скрипят, видно видели много
Полутьма, полуявь, что за странное место?
Проиграла судьба… в дурака подкидного
Томный вечер в аду, ты чужая невеста…
Дайте выпить вина, ничего, не раскисну
Это ведь ресторан, позовите гарсона
Не услышите вы… упокойную тризну
Я сыграю для вас, громко, марш Мендельсона
Пусть не узнан пока, может стану богатым
Или песню сложу, как любил тебя прежде
Я всего музыкант… и могу быть поддатым
Вот и песню запел, о любви и надежде
Изменилась в лице, в темноте, да узнала
Исправляйся скорей - так, знакомый давнишний
Я простой музыкант, разве этого мало?
Как же горек мой хлеб. Понимаю, я лишний
Время, ржавым клинком… след оставит на коже
Ты танцуй, веселись, раны сами залижем
Он богат и речист – ну и что, я моложе
Дня четыре назад… ты со мной была ближе
Олег Поддобрый. У него отец
был тренером по фехтованью. Твердо
он знал все это: выпады, укол.
Он не был пожирателем сердец.
Но, как это бывает в мире спорта,
он из офсайда забивал свой гол.
Офсайд был ночью. Мать была больна,
и младший брат вопил из колыбели.
Олег вооружился топором.
Вошел отец, и началась война.
Но вовремя соседи подоспели
и сына одолели вчетвером.
Я помню его руки и лицо,
потом – рапиру с ручкой деревянной:
мы фехтовали в кухне иногда.
Он раздобыл поддельное кольцо,
плескался в нашей коммунальной ванной...
Мы бросили с ним школу, и тогда
он поступил на курсы поваров,
а я фрезеровал на «Арсенале».
Он пек блины в Таврическом саду.
Мы развлекались переноской дров
и продавали елки на вокзале
под Новый Год.
Потом он, на беду,
в компании с какой-то шантрапой
взял магазин и получил три года.
Он жарил свою пайку на костре.
Освободился. Пережил запой.
Работал на строительстве завода.
Был, кажется, женат на медсестре.
Стал рисовать. И будто бы хотел
учиться на художника. Местами
его пейзажи походили на -
на натюрморт. Потом он залетел
за фокусы с больничными листами.
И вот теперь – настала тишина.
Я много лет его не вижу. Сам
сидел в тюрьме, но там его не встретил.
Теперь я на свободе. Но и тут
нигде его не вижу.
По лесам
он где-то бродит и вдыхает ветер.
Ни кухня, ни тюрьма, ни институт
не приняли его, и он исчез.
Как Дед Мороз, успев переодеться.
Надеюсь, что он жив и невредим.
И вот он возбуждает интерес,
как остальные персонажи детства.
Но больше, чем они, невозвратим.
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.