Он устало по комнате бродит, за кругом круг.
И беззвучно губами шепчет: "Марлен, Марлен,
Ты прости, я бываю порой пьян, хамовит и груб,
Но лишь все от того, что попал в твой плен.
Слышишь, снова за стенами грохот и в окна - дым?!
Эта чертова жизнь разделилась на "после" и "до".
Вот закончится все, я с победой вернусь в Берлин,
Мы родим двух детей и пойдем наконец в кино.
Только ты не ходи без меня в тот ужасный бар,
Не кокетничай с поваром и не бери чаевых.
Они, видешь, уже подружились с русскими - есть самовар,
Ну а те, сама понимаешь, люди не из простых".
И опять в бормотании кружит по комнате, ждет,
Все часы протирает и слушает чьи-то шаги...
Он вернулся давно...пошел двухтысячный год...
..над могилой Марлен осень красит свои завитки...
На войне убивают.
Раз — и нету бойца.
А в тылу умирают
Просто так без конца.
От такой-то истомы,
От предвестья беды,
От лимфомы, саркомы,
В общем, от ерунды.
Умирают нагими
На соседской жене.
На войне только гибель.
Смерти нет на войне.
Смерть заводится в темных
И прохладных местах.
Обитателя комнат
Соблазняет в мечтах.
Заползает по-змейски
Обреченному в рот.
И бывает от смерти
Убегают на фронт.
Где стальные богини —
Огневая страда.
Где зерно, что погибнет,
Не умрет никогда.
2022
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
