Если бы Бог назначил женщину быть госпожой мужчины, он сотворил бы ее из головы, если бы - рабой, то сотворил бы из ноги; но так как он назначил ей быть подругой и равной мужчине, то сотворил из ребра
…«Пойдёшь направо – встретишь любовь ненужную, пойдёшь налево – голову береги».
Слова сверкнули бусинами жемчужными, и в воздухе от них разошлись круги.
Ты всё шутил: «Не верь в эти сказки старые, подумаешь, булыжник с десятком слов!
Пойдём скорей, ребята нас ждут с гитарами, шашлык уже, наверно, давно готов».
Смеялся: дескать, странная, невозможная, таких несовременных, мол, днём с огнём…
…А в небе кистью спятившего художника раскрашен полыхающий окоём.
«Послушай, может, ну его - это сборище? Шашлык, гитара, пиво – всё как всегда.
Пойдём со мной, увидишь мой лес, и бор ещё, и место на реке, где поёт вода.
Ты завтра будешь в городе - там компьютеры, там спутники, машины и Интернет.
Пойдём со мной, я чаю из трав налью тебе…
Что ж, не могу настаивать. Нет – так нет».
*
- Какой-то ты вернулся смурной, растерянный! Как шашлыки, природа? Давай, колись!
Я, между прочим, в аське всю ночь истерила, а ты сидел в invisible, хитрый лис!
Тебя как опоили! Пойдём, развеемся? В киношку сходим, в барчике посидим?
Какой булыжник? Что-то не очень верится, что ты «в порядке», «в норме» и «невредим»!
А может, ты… того? Ну, умом подвинулся? От воздуха, ещё там чего-нибудь?
Да, кстати, мне звонила маман из Винницы, зовёт нас в гости, надо бы заглянуть.
Ведь ты же не раздумал? И кольца куплены, и ресторан заказан на сто персон,
Пока ты там гулял со своими куклами, я тут крутилась адовым колесом!
А хочешь душу? Вот, забирай, она твоя - отсюда и до самых последних дней!
…Не зря гадалка мне говорила надвое: мол, так ему и жить между двух огней.
*
Ты приезжаешь редко – работа сложная, командировки, вечная суета…
Смеёшься – дескать, странная, невозможная, а я смеюсь в ответ: «без тебя – пуста!»
*
Ты уезжаешь часто: костюмы стильные – командировки, так их сто раз и сяк!
Вот только сын скучает. Но я же сильная, я справлюсь с этим, сердце зажав в кулак.
*
По вечерам веночки плету полынные и всё надеюсь: лучшее – впереди…
Еще скрежещет старый мир,
И мать еще о сыне плачет,
И обносившийся жуир
Еще последний смокинг прячет,
А уж над сетью невских вод,
Где тишь – ни шелеста, ни стука –
Всесветным заревом встает
Всепомрачающая скука.
Кривит зевотою уста
Трибуна, мечущего громы,
В извивах зыбкого хвоста
Струится сплетнею знакомой,
Пестрит мазками за окном,
Где мир, и Врангель, и Антанта,
И стынет масляным пятном
На бледном лике спекулянта.
Сегодня то же, что вчера,
И Невский тот же, что Ямская,
И на коне, взамен Петра,
Сидит чудовище, зевая.
А если поступью ночной
Идет прохожий торопливо,
В ограде Спаса на Сенной
Увидит он осьмое диво:
Там, к самой паперти оттерт
Волной космического духа,
Простонародный русский черт
Скулит, почесывая ухо.
1920
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
