…Разливался закат, истекал золотым и алым,
тёплым светом струился сквозь пальцы, лизал лицо,
Ты на лавочке в парке бульварный роман читала
и вертела на пальце серебряное кольцо.
Облака проплывали тузами червонной масти,
Мне домой не хотелось – я просто дышал весной.
…У тебя там, наверное, в книжке интриги, страсти,
Охи-вздохи, признания томные под луной?
Вышивает на сердце узоры апрель-насмешник,
Что-то чудится, кажется, грезится наяву…
Ты захлопнула книжку и, буркнув: «Ну да, конечно!»
Ни с того ни с сего зашвырнула кольцо в траву.
На меня посмотрела смущённо и как-то робко:
Извините, мол, просто сегодня был трудный день…
«Ты катись», - отвечаю, - «колечко, весенней тропкой,
В летний отпуск по берегу моря, в жару и лень,
В золотой листопад октября по дорожкам парка,
По сугробам катись да во вьюжную карусель…»
Что творится с погодой? То дождь, то мороз, то жарко,
Только что разливался закат – а сейчас метель!
«Братцы, кажется, снова влюблён наш Апрель–насмешник!
Подходи-ка, сестрица, к костру, да кольцо надень!»
…А на лавочке в парке остался цветок-подснежник -
У меня просто тоже сегодня был трудный день.
Двенадцать лет. Штаны вельвет. Серега Жилин слез с забора и, сквернословя на чем свет, сказал событие. Ах, Лора. Приехала. Цвела сирень. В лицо черемуха дышала. И дольше века длился день. Ах Лора, ты существовала в башке моей давным-давно. Какое сладкое мученье играть в футбол, ходить в кино, но всюду чувствовать движенье иных, неведомых планет, они столкнулись волей бога: с забора Жилин слез Серега, и ты приехала, мой свет.
Кинотеатр: "Пираты двадцатого века". "Буратино" с "Дюшесом". Местная братва у "Соки-Воды" магазина. А вот и я в трико среди ребят - Семеныч, Леха, Дюха - рукой с наколкой "ЛЕБЕДИ" вяло почесываю брюхо. Мне сорок с лихуем. Обилен, ворс на груди моей растет. А вот Сергей Петрович Жилин под ручку с Лорою идет - начальник ЖКО, к примеру, и музработник в детсаду.
Когда мы с Лорой шли по скверу и целовались на ходу, явилось мне виденье это, а через три-четыре дня - гусара, мальчика, поэта - ты, Лора, бросила меня.
Прощай же, детство. То, что было, не повторится никогда. "Нева", что вставлена в перила, не более моя беда. Сперва мычишь: кто эта сука? Но ясноокая печаль сменяет злость, бинтует руку. И ничего уже не жаль.
Так над коробкою трубач с надменной внешностью бродяги, с трубою утонув во мраке, трубит для осени и звезд. И выпуклый бродячий пес ему бездарно подвывает. И дождь мелодию ломает.
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
