"...день упрямился и, не желая идти вперед,
всё канючил: то пенталгин, то стакан воды"
/"Часовой пояс"/
"В саду княгини Шаховской
гуляют сквозняки.
Но вообще-то там покой
и кормят птиц с руки..."
/"Павлу М
Марла, когда выбегает из дома
под звуки падающих бидонов,
не закрывает дверь и
вниз по ступенькам слетает птичкой.
попсовый наигрывает мотивчик
в уши любимый плеер.
Марла влюбилась, а это значит..
нет, ей просто понравился мальчик
школьный красавец блондин.
Марла привыкла краснеть и смеяться,
впрочем что делать в её семнадцать -
всё ещё впереди.
вот бы продолжить рассказ и дальше, дескать - Марла становится старше,
куча жизненных перипетий. но не выходит рассказ, хоть плачь ты -
ни Кинг из меня никакой, ни Пратчетт, и Марла не попадёт в петит.
текст безобразно однообразен, как сериалы от Warner Brothers,
но там-то какой ни какой сюжет, а у меня - плагиат и точка.
кинут ссылку на первоисточник и коммент: "ну, братец. зарвался уже".
а мне - плевать, не стремлюсь в журналы, жизненно важно мне - как там Марла.
принцип такой есть у Экзюпери: выдумал - будь же в ответе автор
и не отнекивайся, что завтра.. сегодня! как хочешь!! да хоть умри!!!
Марла, когда выходит из дома,
знает что день будет вязок, долог,
будет дождливо хныкать
(впрочем, как и любой день недели)
Марла давно уже поседела,
выцвела как открытка
в жизни сложилось.. да всё нормально -
комнату дали вот в коммунальной
(надо бы заплатить)
в скорую ночью звонит - врача мне,
днём гуляет, а вечерами
кормит с ладони птиц.
Здесь жил Швейгольц, зарезавший свою
любовницу – из чистой показухи.
Он произнес: «Теперь она в Раю».
Тогда о нем курсировали слухи,
что сам он находился на краю
безумия. Вранье! Я восстаю.
Он был позер и даже для старухи -
мамаши – я был вхож в его семью -
не делал исключения.
Она
скитается теперь по адвокатам,
в худом пальто, в платке из полотна.
А те за дверью проклинают матом
ее акцент и что она бедна.
Несчастная, она его одна
на свете не считает виноватым.
Она бредет к троллейбусу. Со дна
сознания всплывает мальчик, ласки
стыдившийся, любивший молоко,
болевший, перечитывавший сказки...
И все, помимо этого, мелко!
Сойти б сейчас... Но ехать далеко.
Троллейбус полн. Смеющиеся маски.
Грузин кричит над ухом «Сулико».
И только смерть одна ее спасет
от горя, нищеты и остального.
Настанет май, май тыща девятьсот
сего от Р. Х., шестьдесят седьмого.
Фигура в белом «рак» произнесет.
Она ее за ангела, с высот
сошедшего, сочтет или земного.
И отлетит от пересохших сот
пчела, ее столь жалившая.
Дни
пойдут, как бы не ведая о раке.
Взирая на больничные огни,
мы как-то и не думаем о мраке.
Естественная смерть ее сродни
окажется насильственной: они -
дни – движутся. И сын ее в бараке
считает их, Господь его храни.
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
