Унылый вечер старой кошкой
окинет серым взором тихий дом
и будет, лёжа на диване, слушать
сухие стуки пишущей машинки –
поморщится: опять «любовь-морковь»,
но ничего не скажет. Пожалеет…
А лист бумаги стерпит в сотый раз,
впитает влагу вечной промокашкой
с сентиментальных строчек колыбельной
и будет множить грусть – на белом чёрным
бессчетно рифмовать «любовь-морковь»,
жалея автора, себя и тему…
Они не видят и не слышат,
Живут в сем мире, как впотьмах,
Для них и солнцы, знать, не дышат,
И жизни нет в морских волнах.
Лучи к ним в душу не сходили,
Весна в груди их не цвела,
При них леса не говорили,
И ночь в звезда́х нема была!
И языками неземными,
Волнуя реки и леса,
В ночи не совещалась с ними
В беседе дружеской гроза!
Не их вина: пойми, коль может,
Органа жизнь глухонемой!
Души его, ах! не встревожит
И голос матери самой!..
‹1836›
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
Дизайн: Юлия Кривицкая
Продолжая работу с сайтом, Вы соглашаетесь с использованием cookie и политикой конфиденциальности. Файлы cookie можно отключить в настройках Вашего браузера.
