Пусто и холодно, мерзко, осколком на дне нерастаявший лёд
С привкусом горечи терпкой залпом испитого крепкого «после».
Запах аниса, оскомина, время придирчиво всё изотрёт,
Всё отболит, отживёт, неоправданно сроки закончатся возле,
Самого края, на рёбрышке, на острие, просочились, скользят
Блики и пятна, отсветы, тусклые тени настольной лампы.
Газ в зажигалке иссяк, сигарета потухла, в который подряд
Ты обознался, рискнув, подбирая шаблоны, макеты, штампы.
Всё своё имя и место имеет - ячейку надёжно закрыть,
Снова никем не заполнить пространство свободных по сути линий,
След благородных мазков, совмещённых оттенков, взболтать – налить,
Цедишь вторую помельче, итоги не стоили тех усилий,
Даром затраченных нервов, распахнутых глаз. В зеркалах рассвет
Вновь отражает похмелье, в стакане воды, аспирин, простуда,
Лифт или лестница, мечешься, стрелки в обратную, выхода нет,
То, что сюда привело, не спасёт, не поможет убраться отсюда.
Второе Рождество на берегу
незамерзающего Понта.
Звезда Царей над изгородью порта.
И не могу сказать, что не могу
жить без тебя - поскольку я живу.
Как видно из бумаги. Существую;
глотаю пиво, пачкаю листву и
топчу траву.
Теперь в кофейне, из которой мы,
как и пристало временно счастливым,
беззвучным были выброшены взрывом
в грядущее, под натиском зимы
бежав на Юг, я пальцами черчу
твое лицо на мраморе для бедных;
поодаль нимфы прыгают, на бедрах
задрав парчу.
Что, боги, - если бурое пятно
в окне символизирует вас, боги, -
стремились вы нам высказать в итоге?
Грядущее настало, и оно
переносимо; падает предмет,
скрипач выходит, музыка не длится,
и море все морщинистей, и лица.
А ветра нет.
Когда-нибудь оно, а не - увы -
мы, захлестнет решетку променада
и двинется под возгласы "не надо",
вздымая гребни выше головы,
туда, где ты пила свое вино,
спала в саду, просушивала блузку,
- круша столы, грядущему моллюску
готовя дно.
январь 1971, Ялта
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.