На линейке Сашка крутился. Ему казалось несправедливым, что все классы стояли компактными группами и могли рассматривать друг друга и разговаривать, хотя они-то были давно знакомы, а первоклашек построили в шеренгу перед всей школой, и можно было разглядеть только нескольких соседей. Далеко в стороне мама с папой в толпе других родителей приветливо махали и улыбались, когда он натыкался на них взглядом.
Наконец речи директора и завучей закончились, Сашка похлопал им вместе со всеми, как в театре, хотя даже не пытался понять, о чем они там говорили. Потом старшеклассники громкими голосами читали стихи о школе и благодарности учителям. Благодарности Сашка пока не испытывал и стихи не понравились.
Девочка с большими бантами позвенела колокольчиком, и учительница повела их на четвертый этаж. По дороге Сашка озирался, тихонько гладил крашеные стены и думал: "мои стены... моя лестница... мои перила... я школьник..." . Было интересно и немножко страшно. Он зашел в коридор второго этажа, заглянул на третий, заметил большие плакаты с какими-то фотографиями, решил, что потом их обязательно рассмотрит, слегка пробежался по четвертому, догоняя своих, в класс вошел последним и плюхнулся на свободное место.
- Здравствуйте, дети. Меня зовут Мария Семеновна. Я буду вас учить. А теперь давайте знакомиться. Пусть каждый встанет и громко скажет, как его зовут.
И началось:
- Света.
- Саша!
- Лиза!
- Сережа.
- Саша.
- Катя.
- Саша!
"Ого, сколько! Как же она нас отличит?" - он представил, как учительница вызывает Сашу, и к доске бегут десять человек. Когда до него дошла очередь, он встал и торжественно произнес:
- Александр Сергеевич!
Кто-то засмеялся, Мария Семеновна понимающе улыбнулась.
- Леночка.
Соседка. Маленькая, худенькая, почти прозрачная, и говорит еле слышно. Заморыш какой-то. Сашка решил, что потом пересядет. К мальчику. И будет с ним дружить.
- Я буду звать тебя Алекс, хорошо? - У Леночки и шепот был, как сухая травинка.
- Хорошо. - И подумал, что пересядет потом, не сегодня.
Учиться Сашке нравилось. Читать и считать он умел давно, только вырисовывать буквы поначалу было сложновато, но он старался. У Леночки дела шли похуже, она часто отвлекалась, о чем-то задумывалась, глядя в окно, приходилось толкать ее локтем, показывать нужную страницу в учебнике. Как-то само получилось, что он начал ее опекать, как младшую сестренку. После уроков брал ее рюкзачок и нес на первый этаж, где Леночку уже ждала бабушка. Одноклассники сначала посмеивались, особенно мальчики. Однажды, услышав брошенное в спину "Жениться пошел!" и смех, он остановился, поставил рюкзаки и, сжав кулаки, спросил у главного обидчика:
- Драться будем?
Тот пожал плечами:
- Да ладно, мне-то что. Носи хоть ее саму. - И отошел.
Больше насмешек не было.
В начале октября Леночка не пришла в школу. Но после уроков Сашка увидел в гардеробе ее бабушку.
- А Леночки сегодня не было.
- Я знаю, Алекс, она заболела, сейчас в больнице. У нас к тебе просьба. Ты не мог бы писать на уроках под копирку? А я буду каждый день приходить и забирать, и копирку приносить.
Бабушка протянула ему прозрачную папку с черными листами.
- Ну, я попробую. А Марь Семенна разрешит?
- Разрешит, - учительница, оказалось, стояла рядом и все слышала, - ты попробуй сначала дома, приноровись. Если не получится, что-нибудь придумаем.
- А что с Леночкой? - Сашка спросил просто так, из вежливости, подумаешь, заболела, он сам сколько раз болел. Но ответ бабушки его удивил. Он знал ангину, грипп, отит, а то, что он услышал, было больше похоже на название цветка. Красивое слово.
Копирка сначала не слушалась - то мялась, то выпадала, то вкладывалась не той стороной. Но постепенно дело пошло на лад, и Сашка решил, что справится. За ужином спросил:
- Мам, а лейкоз - это очень плохо?
- Очень. - Оказывается, мама знала эту болезнь.
- Значит, недели две выздоравливать?
- Может быть и больше. А бывает...
- Что бывает? Три недели? Четыре?
- Да ничего, поправится девочка. Сейчас лекарства хорошие.
Он был уверен, что после каникул увидит Леночку, но та не пришла. И бабушка ее не пришла. Сашка решил подождать, к тому же копирка кончилась.
- Иди домой, Саша. Леночка не придет. И под копирку тебе больше не нужно писать. - Вид у Марии Семеновны был расстроенный, будто она собиралась заплакать.
- У вас что-то случилось?
- Нет, у меня все в порядке. А Леночка теперь далеко.
- Уехала? А когда вернется?
- Она не вернется, Саш. Она у Бога.
- Это как в гостях?
Сашка представил, как его соседка по парте сидит за столом напротив седого старца с нимбом, между ними огромный самовар, они пьют чай и чинно разговаривают. Сколько можно выпить чаю?
- Кончится заварка и вернется.
- Она не вернется, - повторила Мария Семеновна, - она умерла.
Сашка нахмурился, потом заулыбался. Вот ведь взрослые, а врут, как дети. Он точно знал, что умирают только очень старые люди. Когда летом умер Иван Петрович с четвертого этажа, мама, утешая его жену, тоже очень старую, гладила ее по плечу и говорила: "Он прожил долгую, достойную жизнь". Сашка тогда спросил, какую долгую. Девяносто два года, сказала мама. Ну вот, девяносто два, а Леночке только семь, как и ему, так что умереть она никак не могла. Наверное, уехала куда-нибудь далеко, может быть, даже на юг, к морю, говорят, морским воздухом дышать полезно. Летом они тоже поедут на юг и там встретятся. А пока надо писать ей уроки, а то совсем отстанет девчонка.
Он не пошел сразу домой, а, сделав небольшой крюк, зашел в книжный магазин, подошел к канцелярскому отделу.
- Здрасте! У вас есть копирка?
Я мечтал подружиться с совой, но, увы,
Никогда я на воле не видел совы,
Не сходя с городской карусели.
И хоть память моя оплыла, как свеча,
Я запомнил, что ходики в виде сыча
Над столом моим в детстве висели.
Я пытался мышам навязаться в друзья,
Я к ним в гости, как равный, ходил без ружья,
Но хозяева были в отъезде,
И, когда я в ангине лежал, не дыша,
Мне совали в постель надувного мыша
Со свистком в неожиданном месте.
Я ходил в зоопарк посмотреть на зверей,
Застывал истуканом у дачных дверей,
Где сороки в потемках трещали,
Но из летнего леса мне хмурилась вновь
Деревянная жизнь, порошковая кровь,
Бесполезная дружба с вещами.
Отвинчу я усталую голову прочь,
Побросаю колесики в дачную ночь
И свистульку из задницы выну,
Чтоб шептали мне мыши живые слова,
Чтоб военную песню мне пела сова,
Как большому, но глупому сыну.
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
