Любые совпадения имен, ситуаций
прошу считать случайностью
Часть десятая
«Если бы можно было знать, когда и где… да я бы всю квартиру вместо паркета соломкой застелила…» – старуха силилась воскресить картину месячной давности, когда к ней по делу явилась председатель кооператива. Изредка она баловала вниманием, но исключительно в общественных интересах. А в тот день принесла какие-то бюллетени для заочного голосования. Она торопливо рассказывала суть вопросов, которые требовали коллективного решения, ёрзала на стуле, пока Антонина Ивановна внимательно читала проект протокола собрания, и незаметно морщила нос – зоркий глаз пенсионерки усмотрел всё.
– Чего нос-то воротишь? Старостью пахнет? Не нравится? Ничего, ничего, вот сама станешь дряхлой бабкой, вспомнишь мои слова, – съязвила старуха, на что Дарья Демидовна невозмутимо ответила:
– У тебя, Антонина Ивановна, не старостью пахнет, а кошачьей мочей и непролазной грязью. А мы-то с комендантом головы сломали, гадая, про какую вонь из воздуховодов пишут жильцы. Про твою и пишут. Жалоб уже целых четыре штуки. Как жара началась, так и посыпались писульки.
– Так уж прямо и пахнет? – расстроилась хозяйка квартиры. – Я ничего не чувствую.
– Конечно, ты привыкла, а я уже задыхаюсь. Между прочим, у меня дома два кота, а никаких запахов нет. Ты своего Барсика избаловала, не наказываешь, он и метит все подряд. В твоей квартире больше трех минут находиться вредно, отравиться можно. Хуже угарного газа, ей Богу. Так что ставь скорее галочки в нужных местах и расписывайся в конце листа. А то у меня рвота начнется.
– Так сама говоришь – жара, она в этом году невыносимая, вот и… Ну, посиди еще немного, порадуй старуху, поболтай со мной, чайку попей или кофейку.
Антонине, скучавшей по прежним долгим разговорам с соседкой-профессором, очень хотелось задержать Дарью подольше, расспросить о чем угодно, послушать дворовые новости да сплетни, но председатель была явно не в настроении.
– К тебе, вроде, Машка ходит помогать по хозяйству? – спросила неожиданно Дарья, и, получив утвердительный ответ, продолжила задавать вопросы:
– А почему ты не заставишь ее сделать генеральную уборку? Ты хоть видишь, на каком белье спишь? Оно уже серое. Давай помогу, поменяем его. Хочешь? – старуха отрицательно покачала головой. – Обои «соплями» висят, кот подрал? Вот засранец! – Она подошла к окну и пощупала шторы. – Ужас! Когда последний раз стирала? С них пыль сыпется. Смотри, а у потолка по углам паутина. Жуть! А у плинтусов! Ё-моё! И это называется уборкой? За что ты только деньги ей платишь?
Антонина Ивановна сидела на диване и улыбалась, она так давно не видела никого из старых знакомых, что только теперь поняла, как соскучилась по миру. Машка с дочкой – не в счет, с ними разговаривать неинтересно. Родственниц своих старуха не жалует, давняя обида, как засела в сердце, так и торчит там до сих пор. Когда те приезжают навестить, дальше кухни она их не пускает: – Притащились! – так обычно встречает родню.
Председательша между тем сходила на кухню, заглянула в ванную, в туалет:
– А как Машка вообще убирается, чем моет? Нигде нет чистящих средств, а в ванной даже шампунь отсутствует. Антонина Ивановна, в чем дело? Ты же не бедный человек, вторую квартиру сдаешь, деньги ведь немалые. Знаю, у тебя еще третья жилплощадь имеется, сведения на нее приходили. Переехала бы в одну из квартир, здесь ремонт следует сделать. А самый шикарный вариант – на время ремонта на дачу бы перебраться. Хотя… как ты там одна… Лучше купить путевку в санаторий, месяца на три-четыре – и подлечишься, и подышишь воздухом, окрепнешь, а там и на ноги встанешь.
– Да даю я Машке денег на порошки, а уж как она ими пользуется – не знаю, проверить не могу. Про ремонт подумаю. Ты мне лучше вот что… помоги квартиру (третью) сдать.
– Антонина Ивановна! – возмутилась Дарья Демидовна. – Я тебе не бюро по недвижимости. Совесть имей. Итак я к тебе с доставкой на дом прихожу то с квитанциями, то с подписями, будь они не ладны.
– Да я и не прошу квартирантов искать. Ты мне в Интернете посмотри примерную стоимость аренды, я ж от жизни отстала, ничего не знаю. А найдешь – позвони.
– Ладно, поищу. Ты бумаги подписывай, мне, и правда, невмоготу у тебя находиться, глаза слезятся от кошачьих миазмов. И провоняла, наверняка, вся насквозь. А с уборщицей твоей я поговорю сама. Обнаглела Машка окончательно. Гнать ее надо: и из твоей квартиры, и из нашего дома вообще.
Как не уговаривала старуха, Дарья Демидовна наотрез отказалась и от чая, и от беседы, но дала слово, что заглянет в конце месяца, принесет квитанции для оплаты коммунальних платежей.
«Зачем я рассказала про визит Дарьи? Зачем приврала, что правление надо мной решило взять шефство? Похвастаться захотелось? Совсем из ума выжила. Дура дурой. Эта, крысёныш, сразу кинулась звонить Гульке. Ведь слышала я их разговор, да не придала значения. Гулька зачастила в гости, с чего бы? Еще врача нового привела. Что-то лицо знакомое, где я его могла раньше видеть?..»
Еще далёко мне до патриарха,
Еще на мне полупочтенный возраст,
Еще меня ругают за глаза
На языке трамвайных перебранок,
В котором нет ни смысла, ни аза:
Такой-сякой! Ну что ж, я извиняюсь,
Но в глубине ничуть не изменяюсь.
Когда подумаешь, чем связан с миром,
То сам себе не веришь: ерунда!
Полночный ключик от чужой квартиры,
Да гривенник серебряный в кармане,
Да целлулоид фильмы воровской.
Я как щенок кидаюсь к телефону
На каждый истерический звонок.
В нем слышно польское: "дзенкую, пане",
Иногородний ласковый упрек
Иль неисполненное обещанье.
Все думаешь, к чему бы приохотиться
Посереди хлопушек и шутих, -
Перекипишь, а там, гляди, останется
Одна сумятица и безработица:
Пожалуйста, прикуривай у них!
То усмехнусь, то робко приосанюсь
И с белорукой тростью выхожу;
Я слушаю сонаты в переулках,
У всех ларьков облизываю губы,
Листаю книги в глыбких подворотнях --
И не живу, и все-таки живу.
Я к воробьям пойду и к репортерам,
Я к уличным фотографам пойду,-
И в пять минут - лопаткой из ведерка -
Я получу свое изображенье
Под конусом лиловой шах-горы.
А иногда пущусь на побегушки
В распаренные душные подвалы,
Где чистые и честные китайцы
Хватают палочками шарики из теста,
Играют в узкие нарезанные карты
И водку пьют, как ласточки с Ян-дзы.
Люблю разъезды скворчащих трамваев,
И астраханскую икру асфальта,
Накрытую соломенной рогожей,
Напоминающей корзинку асти,
И страусовы перья арматуры
В начале стройки ленинских домов.
Вхожу в вертепы чудные музеев,
Где пучатся кащеевы Рембрандты,
Достигнув блеска кордованской кожи,
Дивлюсь рогатым митрам Тициана
И Тинторетто пестрому дивлюсь
За тысячу крикливых попугаев.
И до чего хочу я разыграться,
Разговориться, выговорить правду,
Послать хандру к туману, к бесу, к ляду,
Взять за руку кого-нибудь: будь ласков,
Сказать ему: нам по пути с тобой.
Май - 19 сентября 1931
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
