Любые совпадения имен, ситуаций
прошу считать случайностью
Часть десятая
«Если бы можно было знать, когда и где… да я бы всю квартиру вместо паркета соломкой застелила…» – старуха силилась воскресить картину месячной давности, когда к ней по делу явилась председатель кооператива. Изредка она баловала вниманием, но исключительно в общественных интересах. А в тот день принесла какие-то бюллетени для заочного голосования. Она торопливо рассказывала суть вопросов, которые требовали коллективного решения, ёрзала на стуле, пока Антонина Ивановна внимательно читала проект протокола собрания, и незаметно морщила нос – зоркий глаз пенсионерки усмотрел всё.
– Чего нос-то воротишь? Старостью пахнет? Не нравится? Ничего, ничего, вот сама станешь дряхлой бабкой, вспомнишь мои слова, – съязвила старуха, на что Дарья Демидовна невозмутимо ответила:
– У тебя, Антонина Ивановна, не старостью пахнет, а кошачьей мочей и непролазной грязью. А мы-то с комендантом головы сломали, гадая, про какую вонь из воздуховодов пишут жильцы. Про твою и пишут. Жалоб уже целых четыре штуки. Как жара началась, так и посыпались писульки.
– Так уж прямо и пахнет? – расстроилась хозяйка квартиры. – Я ничего не чувствую.
– Конечно, ты привыкла, а я уже задыхаюсь. Между прочим, у меня дома два кота, а никаких запахов нет. Ты своего Барсика избаловала, не наказываешь, он и метит все подряд. В твоей квартире больше трех минут находиться вредно, отравиться можно. Хуже угарного газа, ей Богу. Так что ставь скорее галочки в нужных местах и расписывайся в конце листа. А то у меня рвота начнется.
– Так сама говоришь – жара, она в этом году невыносимая, вот и… Ну, посиди еще немного, порадуй старуху, поболтай со мной, чайку попей или кофейку.
Антонине, скучавшей по прежним долгим разговорам с соседкой-профессором, очень хотелось задержать Дарью подольше, расспросить о чем угодно, послушать дворовые новости да сплетни, но председатель была явно не в настроении.
– К тебе, вроде, Машка ходит помогать по хозяйству? – спросила неожиданно Дарья, и, получив утвердительный ответ, продолжила задавать вопросы:
– А почему ты не заставишь ее сделать генеральную уборку? Ты хоть видишь, на каком белье спишь? Оно уже серое. Давай помогу, поменяем его. Хочешь? – старуха отрицательно покачала головой. – Обои «соплями» висят, кот подрал? Вот засранец! – Она подошла к окну и пощупала шторы. – Ужас! Когда последний раз стирала? С них пыль сыпется. Смотри, а у потолка по углам паутина. Жуть! А у плинтусов! Ё-моё! И это называется уборкой? За что ты только деньги ей платишь?
Антонина Ивановна сидела на диване и улыбалась, она так давно не видела никого из старых знакомых, что только теперь поняла, как соскучилась по миру. Машка с дочкой – не в счет, с ними разговаривать неинтересно. Родственниц своих старуха не жалует, давняя обида, как засела в сердце, так и торчит там до сих пор. Когда те приезжают навестить, дальше кухни она их не пускает: – Притащились! – так обычно встречает родню.
Председательша между тем сходила на кухню, заглянула в ванную, в туалет:
– А как Машка вообще убирается, чем моет? Нигде нет чистящих средств, а в ванной даже шампунь отсутствует. Антонина Ивановна, в чем дело? Ты же не бедный человек, вторую квартиру сдаешь, деньги ведь немалые. Знаю, у тебя еще третья жилплощадь имеется, сведения на нее приходили. Переехала бы в одну из квартир, здесь ремонт следует сделать. А самый шикарный вариант – на время ремонта на дачу бы перебраться. Хотя… как ты там одна… Лучше купить путевку в санаторий, месяца на три-четыре – и подлечишься, и подышишь воздухом, окрепнешь, а там и на ноги встанешь.
– Да даю я Машке денег на порошки, а уж как она ими пользуется – не знаю, проверить не могу. Про ремонт подумаю. Ты мне лучше вот что… помоги квартиру (третью) сдать.
– Антонина Ивановна! – возмутилась Дарья Демидовна. – Я тебе не бюро по недвижимости. Совесть имей. Итак я к тебе с доставкой на дом прихожу то с квитанциями, то с подписями, будь они не ладны.
– Да я и не прошу квартирантов искать. Ты мне в Интернете посмотри примерную стоимость аренды, я ж от жизни отстала, ничего не знаю. А найдешь – позвони.
– Ладно, поищу. Ты бумаги подписывай, мне, и правда, невмоготу у тебя находиться, глаза слезятся от кошачьих миазмов. И провоняла, наверняка, вся насквозь. А с уборщицей твоей я поговорю сама. Обнаглела Машка окончательно. Гнать ее надо: и из твоей квартиры, и из нашего дома вообще.
Как не уговаривала старуха, Дарья Демидовна наотрез отказалась и от чая, и от беседы, но дала слово, что заглянет в конце месяца, принесет квитанции для оплаты коммунальних платежей.
«Зачем я рассказала про визит Дарьи? Зачем приврала, что правление надо мной решило взять шефство? Похвастаться захотелось? Совсем из ума выжила. Дура дурой. Эта, крысёныш, сразу кинулась звонить Гульке. Ведь слышала я их разговор, да не придала значения. Гулька зачастила в гости, с чего бы? Еще врача нового привела. Что-то лицо знакомое, где я его могла раньше видеть?..»
Скоро, скоро будет теплынь,
долголядые май-июнь.
Дотяни до них, доволынь.
Постучи по дереву, сплюнь.
Зренью зябкому Бог подаст
на развод золотой пятак,
густо-синим зальёт Белфаст.
Это странно, но это так.
2
Бенджамину Маркизу-Гилмору
Неподалёку от казармы
живёшь в тиши.
Ты спишь, и сны твои позорны
и хороши.
Ты нанят как бы гувернёром,
и час спустя
ужо возьмёт тебя измором
как бы дитя.
А ну вставай, учёный немец,
мосье француз.
Чуть свет и окне — готов младенец
мотать на ус.
И это лучше, чем прогулка
ненастным днём.
Поправим плед, прочистим горло,
читать начнём.
Сама достоинства наука
у Маршака
про деда глупого и внука,
про ишака —
как перевод восточной байки.
Ах, Бенджамин,
то Пушкин молвил без утайки:
живи один.
Но что поделать, если в доме
один Маршак.
И твой учитель, между нами,
да-да, дружок...
Такое слово есть «фиаско».
Скажи, смешно?
И хоть Белфаст, хоть штат Небраска,
а толку что?
Как будто вещь осталась с лета
лежать в саду,
и в небесах всё меньше света
и дней в году.
3. Баллимакода
За счастливый побег! — ничего себе тост.
Так подмигивай, скалься, глотай, одурев не
от виски с прицепом и джина внахлёст,
четверть века встречая в ирландской деревне.
За бильярдную удаль крестьянских пиров!
И контуженый шар выползает на пузе
в электрическом треске соседних шаров,
и улов разноцветный качается в лузе.
А в крови «Джонни Уокер» качает права.
Полыхает огнём то, что зыбилось жижей.
И клонится к соседней твоя голова
промежуточной масти — не чёрной, не рыжей.
Дочь трактирщика — это же чёрт побери.
И блестящий бретёр каждой бочке затычка.
Это как из любимейших книг попурри.
Дочь трактирщика, мало сказать — католичка.
За бумажное сердце на том гарпуне
над камином в каре полированных лавок!
Но сползает, скользит в пустоту по спине,
повисает рука, потерявшая навык.
Вольный фермер бубнит про навоз и отёл.
И, с поклоном к нему и другим выпивохам,
поднимается в общем-то где-то бретёр
и к ночлегу неблизкому тащится пёхом.
1992
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
