Я прожигал отпускные дни дома и делал ремонт в комнате, которую у нас было принято называть маленькой. Она и правда маленькая. Места хватает только для компа, кресла, маленького телевизора и дивана. Сегодня по плану была генеральная чистка и покраска окна.
-Купи в магазине салфетки Defender и ими протрешь стекла. Чтобы они были такими же прозрачными как у наших соседей Кустовых – наказала мне утром жена, перед тем как отправится на работу.
Проклятый ремонт. Все провоняло химией и красками. Даже мой кот, перестал пить валерьянку и кажется перешел на растворитель. После 9 00 я позвонил своему приятелю - Геннадию. Пятый день его отпуска мы снова ознаменовали двухлитровым пивом. Работа спорилась, пиво не убывало, а после обеда даже добавилось.
Надо мыть и красить окно. Мы сделали по паре надежных глотков и, наконец, взялись за тяжеленную двухстекольную раму. Напряглись, вытащили ее из гнезда. Рама угрожающе повисла над полом, но поставить ее мешала брошенная швабра. Первым уронил ее я. Когда она падала, Геннадий понял, что геройство в одиночку нынче не модно, выпустил второй конец. Она ударилась о пол вертикально и поначалу выдержала испытание.. Секунду задумчиво постояла и стала медленно заваливаться на компьютерный стол. Ее еще можно было успеть подхватить. Но Геннадий полагал, что ее схвачу я, а я думал, что Геннадий. Треск и звон обваливающегося стекла напомнил нам о бренности и хрупкости мира в котором живем.
- Черт возьми, - воскликнул Геннадий, - разбилось!?
- Ты это тонко заметил, спец хренов - медленно произнес я, ломая голову, что же теперь делать?! Ндя-я-я Ладно. Надо убирать все к едреней фене, пока жена не пришла!
Минут сорок мы ликвидировали следы окнокрушения. Осколки стекол в семь заходов нашли приют в мусорном баке. Пылесос работал на пороге пылесосьих сил.
Позвонила жена, напомнила про салфетки Defender и сообщила, что вернется чуть позже т.к. заедет к портнихе.
Мы сняли размеры окна и полетели к стекольщикам. Стекольщики сказали, что смогут вырезать стекла лишь завтра, зато, сами же привезут и вставят.
Вернувшись домой, мы с Геннадием молча выкрасили раму, легко вставили ее на место, допили пиво, и приятель ушел домой.
Был теплый летний вечер. Жена вернулась уже затемно.
-Опять пиво с Генкой пили? - ворчливо спросила она, войдя в квартиру.
-Самую малость.
-Окно покрасил? Помыл?
-Э-э-э-, сделал и, э-э-э, покрасил.
-Стекла протер? Салфетками?
-Да, - наконец стал я справляться с собой. – То есть, нет! Не успел за этими салфетками съездить. Но, очень хорошо протер тряпочкой.
-Чем мыл?
-Обычным Акнолем. Знаешь, прекрасное средство.
Жена открыла дверь в маленькую комнату.
-Э-э-э. Не включай свет! – закричал я, преграждая ей путь. Мы включатель разобрали, чтобы поменять.
За окном стояла знойная тишина ушедшего дня. На фоне чуть мерцающего неба четко вырисовывались контуры лип, остроконечных елок и выступающие части крыш. Лунный свет заполонял все заоконное пространство.
-Ну что же? Лучше, лучше... – удовлетворенно сказала жена. Все-таки, иногда ты умеешь работать. Молодец.
Затем, она закрыла в комнату дверь и пошла готовить чай. У меня с души упал камень.
Я уже был в постели, а жена приоткрыв дверь в маленькую комнату еще долго разглядывала ночной пейзаж за окном.
-Знаешь – сказала она, укладываясь рядом. –Ты завтра все же протри еще раз стекла салфетки Defender.
-Зачем? - удивился я сквозь наступающую дремоту.
-Ну, твой «Акноль» хорош, но он вчерашний день. Вон Кустовы использовали салфетки и стекла у них, все-таки, прозрачнее.
Я так хочу изобразить весну.
Окно открою
и воды плесну
на мутное стекло, на подоконник.
А впрочем, нет,
подробности — потом.
Я покажу сначала некий дом
и множество закрытых еще окон.
Потом из них я выберу одно
и покажу одно это окно,
но крупно,
так что вата между рам,
показанная тоже крупным планом,
подобна будет снегу
и горам,
что смутно проступают за туманом.
Но тут я на стекло плесну воды,
и женщина взойдет на подоконник,
и станет мокрой тряпкой мыть стекло,
и станет проступать за ним сама
и вся в нем,
как на снимке,
проявляться.
И станут в мокрой раме появляться
ее косынка
и ее лицо,
крутая грудь,
округлое бедро,
колени.
икры,
наконец, ведро
у голых ее ног засеребрится.
Но тут уж время рамам отвориться,
и стекла на мгновенье отразят
деревья, облака и дом напротив,
где тоже моет женщина окно.
И
тут мы вдруг увидим не одно,
а сотни раскрывающихся окон
и женских лиц,
и оголенных рук,
вершащих на стекле прощальный круг.
И мы увидим город чистых стекол.
Светлейший,
он высоких ждет гостей.
Он ждет прибытья гостьи высочайшей.
Он напряженно жаждет новостей,
благих вестей
и пиршественной влаги.
И мы увидим —
ветви еще наги,
но веточки,
в кувшин водружены,
стоят в окне,
как маленькие флаги
той дружеской высокой стороны.
И все это —
как замерший перрон,
где караул построился для встречи,
и трубы уже вскинуты на плечи,
и вот сейчас,
вот-вот уже,
вот-вот…
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
