Это первая история из "Рассказов Писателя Ёжикова". Главный герой, от лица которого написаны рассказы, молодой, романтичный м чудаковатый Писатель Ёжиков.Вещи, окружающие его - это большая дружная семья.
Как обычно Будильник прервал мой замечательный цветной сон. Он стоял рядом на тумбочке и звенел, как сигнализация соседнего гастронома.
– Замолчи, пожалуйста, – попросил я, и, нажав на кнопку, соврал: – У меня сегодня выходной.
Будильник не поверил и металлическим голосом скомандовал:
– Вставай немедленно! Опоздаешь на работу! – и зазвенел еще громче, несмотря на выключенность. Я подумал: «Хорошо, что он не умеет двигаться, а то бы каждое утро обливал меня холодной водой».
Сменив позу с лежачей на сидячую, я зашаркал ногами по полу.
Ну вот, опять двадцать пять! Тапочек не было. Из моих вещей только Тапочки могли перемещаться, и, пользуясь этим, бродили по квартире. Сейчас я нашел их в прихожей. Они пришли поболтать с Сапогами. Сапоги рассказывали последние уличные новости. Я не стал прерывать их беседу, и босиком отправился в душ.
Душ не разговаривал. Он пел. Громкость можно было регулировать краном для воды. Песни он пел веселые, и после душа я вышел совсем бодрый. К тому времени Тапочки уже наговорились и сами пришлепали к моим ногам. Надев их, я пошел на кухню завтракать.
Пока Радио рассказывало о погоде на сегодняшний день, я сварил кофе и собрался сделать бутерброд. Хотел достать из Холодильника колбасу, но колбасы там не было. ТАМ ОПЯТЬ НЕ БЫЛО КОЛБАСЫ! Я посмотрел на Холодильник и сказал как можно строже:
– До каких пор это будет продолжаться? Я куплю тяжелую цепь и стану запирать тебя на ночь!
Холодильнику стало стыдно. Он покраснел.
И тут сзади меня раздалось грозное шипение: это кот Васька не мог уже больше терпеть, чтобы кто-то так неуважительно разговаривал с его другом. А что мне прикажите делать, если я в который раз оставался без завтрака?! Васька и Холодильник очень подружились. Объединяло их почти одинаковое урчание. Они могли очень долго одинаково урчать: белый Холодильник и черный Васька на Холодильнике, свернувшись клубочком. А ночью белый друг открывал свою дверцу и отдавал черному приятелю мою колбасу. Или рыбу. Или котлеты. Наверное, его сделали на заводе, где работают добрые и щедрые люди. Они и передали ему свой характер.
И тут мне стало стыдно. Получается, я ругаю Холодильник за его же доброту? Да еще хочу цепь на него повесить!
– Ладно – я примиряюще похлопал белую поверхность холодильника, – теперь я сам буду оставлять что-нибудь вкусненькое на твоей полке для Васьки. – Сказал… и остался очень доволен, своим благородным решением.
И сразу же Радио исполнило для меня, любимую песню, Сахарница сладко улыбнулась и предложила мне еще сахару, а Тапочки соскочили с ног и побежали в прихожую рассказывать Сапогам о своем справедливом хозяине. Обо мне то есть.
Как побил государь
Золотую Орду под Казанью,
Указал на подворье свое
Приходить мастерам.
И велел благодетель,-
Гласит летописца сказанье,-
В память оной победы
Да выстроят каменный храм.
И к нему привели
Флорентийцев,
И немцев,
И прочих
Иноземных мужей,
Пивших чару вина в один дых.
И пришли к нему двое
Безвестных владимирских зодчих,
Двое русских строителей,
Статных,
Босых,
Молодых.
Лился свет в слюдяное оконце,
Был дух вельми спертый.
Изразцовая печка.
Божница.
Угар я жара.
И в посконных рубахах
Пред Иоанном Четвертым,
Крепко за руки взявшись,
Стояли сии мастера.
"Смерды!
Можете ль церкву сложить
Иноземных пригожей?
Чтоб была благолепней
Заморских церквей, говорю?"
И, тряхнув волосами,
Ответили зодчие:
"Можем!
Прикажи, государь!"
И ударились в ноги царю.
Государь приказал.
И в субботу на вербной неделе,
Покрестись на восход,
Ремешками схватив волоса,
Государевы зодчие
Фартуки наспех надели,
На широких плечах
Кирпичи понесли на леса.
Мастера выплетали
Узоры из каменных кружев,
Выводили столбы
И, работой своею горды,
Купол золотом жгли,
Кровли крыли лазурью снаружи
И в свинцовые рамы
Вставляли чешуйки слюды.
И уже потянулись
Стрельчатые башенки кверху.
Переходы,
Балкончики,
Луковки да купола.
И дивились ученые люди,
Зане эта церковь
Краше вилл италийских
И пагод индийских была!
Был диковинный храм
Богомазами весь размалеван,
В алтаре,
И при входах,
И в царском притворе самом.
Живописной артелью
Монаха Андрея Рублева
Изукрашен зело
Византийским суровым письмом...
А в ногах у постройки
Торговая площадь жужжала,
Торовато кричала купцам:
"Покажи, чем живешь!"
Ночью подлый народ
До креста пропивался в кружалах,
А утрами истошно вопил,
Становясь на правеж.
Тать, засеченный плетью,
У плахи лежал бездыханно,
Прямо в небо уставя
Очесок седой бороды,
И в московской неволе
Томились татарские ханы,
Посланцы Золотой,
Переметчики Черной Орды.
А над всем этим срамом
Та церковь была -
Как невеста!
И с рогожкой своей,
С бирюзовым колечком во рту,-
Непотребная девка
Стояла у Лобного места
И, дивясь,
Как на сказку,
Глядела на ту красоту...
А как храм освятили,
То с посохом,
В шапке монашьей,
Обошел его царь -
От подвалов и служб
До креста.
И, окинувши взором
Его узорчатые башни,
"Лепота!" - молвил царь.
И ответили все: "Лепота!"
И спросил благодетель:
"А можете ль сделать пригожей,
Благолепнее этого храма
Другой, говорю?"
И, тряхнув волосами,
Ответили зодчие:
"Можем!
Прикажи, государь!"
И ударились в ноги царю.
И тогда государь
Повелел ослепить этих зодчих,
Чтоб в земле его
Церковь
Стояла одна такова,
Чтобы в Суздальских землях
И в землях Рязанских
И прочих
Не поставили лучшего храма,
Чем храм Покрова!
Соколиные очи
Кололи им шилом железным,
Дабы белого света
Увидеть они не могли.
И клеймили клеймом,
Их секли батогами, болезных,
И кидали их,
Темных,
На стылое лоно земли.
И в Обжорном ряду,
Там, где заваль кабацкая пела,
Где сивухой разило,
Где было от пару темно,
Где кричали дьяки:
"Государево слово и дело!"-
Мастера Христа ради
Просили на хлеб и вино.
И стояла их церковь
Такая,
Что словно приснилась.
И звонила она,
Будто их отпевала навзрыд,
И запретную песню
Про страшную царскую милость
Пели в тайных местах
По широкой Руси
Гусляры.
1938
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
Дизайн: Юлия Кривицкая
Продолжая работу с сайтом, Вы соглашаетесь с использованием cookie и политикой конфиденциальности. Файлы cookie можно отключить в настройках Вашего браузера.
