Вместо вступления.
Мы тут с Дыком играли в очередной раз в биллиард. Доигрались до того, что Дык мне решительно сказал: Я щаз тебя обыграю, и ты будешь писать прозу.
Я, ессно, его обул, но это заклятье запомнил. Нас потом еще в ментовку чуть не загребли. Но это не важно. Важно то, что он хоть и проиграл, но я джентельмен или должен?
Пишу прозу.
Проза.
Помню Черное такое море. Правда синее, иногда зеленое. Но это не важно.
Мы с моим майором милиции (Шурик его зовут) сидим на берегу бухты Инал и бросаемся друг в друга крупной галькой с полкулака, кто не отбил, тот.. и это тоже не важно. Важно совсем другое.
Так вот другое, пьем мы между мужскими забавами местное вино. Совсем скучно.
Вдруг Сан-Саныч подрывается и бросается в море. Я автоматически за ним. В море, то есть. Плывем.
Оказывается, девочку на матрасе в открытое море уносит. Ну, я поднажал, у меня разряд по плаванью брассом был в школе, Шурик за мной пыхтит. Догоняем эту девочку на матрасе. Девочка вся дрожит, глаза вообще никакущие – т.е. бешенные, ничего не понимает от ужаса. Да еще на берегу бабушка её носится и туда, и сюда. Нагнетает обстановку ругательствами и неимоверной любовью, с чувством потери ответственности и смысла жизни. То ли себя заочно казнит, то ли внучку свою. Пипец сцена. Шум мешающий брассу и кролю (мой Сан-Саныч только саженками умеет быстро плавать, еще тот жук-плавунец).
Короче.
- Как тебя зовут, девочка?- подплывают два добрых дельфина.
- Ннн…аташа.
- Всё, Наташа, успокойся, сейчас поплывем обратно домой, к бабушке. В воду только не лезь. Ладно?
Доплыли. Бабушка схватила свою драгоценность и еще громче громкого заверещала смесью ругательств и любви.
Даже спасибо не сказала двум добрым дельфинам, перенервничала наверное... надувной матрас правда не забыла.
Спасибо нам сказал спасатель пляжный и другие обитатели пляжа, которые смотрели этот сериал.
Вот я думаю, а если бы Сан-Саныч не бросился в море? Кто бы мы были после этого?
Шел я по улице незнакомой
И вдруг услышал вороний грай,
И звоны лютни, и дальние громы,
Передо мною летел трамвай.
Как я вскочил на его подножку,
Было загадкою для меня,
В воздухе огненную дорожку
Он оставлял и при свете дня.
Мчался он бурей темной, крылатой,
Он заблудился в бездне времен…
Остановите, вагоновожатый,
Остановите сейчас вагон.
Поздно. Уж мы обогнули стену,
Мы проскочили сквозь рощу пальм,
Через Неву, через Нил и Сену
Мы прогремели по трем мостам.
И, промелькнув у оконной рамы,
Бросил нам вслед пытливый взгляд
Нищий старик, — конечно тот самый,
Что умер в Бейруте год назад.
Где я? Так томно и так тревожно
Сердце мое стучит в ответ:
Видишь вокзал, на котором можно
В Индию Духа купить билет?
Вывеска… кровью налитые буквы
Гласят — зеленная, — знаю, тут
Вместо капусты и вместо брюквы
Мертвые головы продают.
В красной рубашке, с лицом, как вымя,
Голову срезал палач и мне,
Она лежала вместе с другими
Здесь, в ящике скользком, на самом дне.
А в переулке забор дощатый,
Дом в три окна и серый газон…
Остановите, вагоновожатый,
Остановите сейчас вагон!
Машенька, ты здесь жила и пела,
Мне, жениху, ковер ткала,
Где же теперь твой голос и тело,
Может ли быть, что ты умерла!
Как ты стонала в своей светлице,
Я же с напудренною косой
Шел представляться Императрице
И не увиделся вновь с тобой.
Понял теперь я: наша свобода
Только оттуда бьющий свет,
Люди и тени стоят у входа
В зоологический сад планет.
И сразу ветер знакомый и сладкий,
И за мостом летит на меня
Всадника длань в железной перчатке
И два копыта его коня.
Верной твердынею православья
Врезан Исакий в вышине,
Там отслужу молебен о здравьи
Машеньки и панихиду по мне.
И всё ж навеки сердце угрюмо,
И трудно дышать, и больно жить…
Машенька, я никогда не думал,
Что можно так любить и грустить.
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
Дизайн: Юлия Кривицкая
Продолжая работу с сайтом, Вы соглашаетесь с использованием cookie и политикой конфиденциальности. Файлы cookie можно отключить в настройках Вашего браузера.
