Московское бюро экскурсий облетела весть. Об этом шушукались на каждом углу. В основном женская часть бюро, а если этой вестью они шёпотом делились с мужчинами, те от них отмахивались, как от надоедливых мух.
Всё это происходило в период застоя и стабильности. Московское бюро, практически являлось монопольным держателем экскурсионной инфраструктуры в Москве и в окрестностях. Поэтому экскурсоводам жилось не плохо. Жизнь била ключём, как в большом лесном муравейнике. Здесь нетолько работали, но и влюблялись, женились, разводились, ссорились мирились.
Один только Семён Индик успел дважды жениться. Сначала на Соньке Злотник, алкоголичке, но вскоре развёлся и женился на молодой пышнотелой полтавчанке Олесе Писаренко, которая родила ему девочку.
Уж что говорить о Мишке Мелехове, в народе прозванным Мелехманом. Так этот самый Мелехман, только в бюро женился пять раз. У него в Малаховке собственный, дом аж в три этажа. Но все его браки были быстротечны. Женщины почему-то бежали из его дома и возвращаться не хотели.
Но что за известие облетело бюро? Женщины под строгим секретом, сообщали о том, что Володька Мелентьев "тайно посещает синагогу".
Об этом поведала Настя Седых:
- Однажды,- рассказывает она, я вела экскурсию:"Москва-религиозный центр."
В маршрут входило посещение синагоги на Архипова. Подвожу группу, и вижу у входа стоит, кто бы вы думали? Володька Мелентьев.
- Ну и что?- спросили её.
- А то, что у него на голове была кипа или ермолка, ну эта еврейская шапочка, без которой входить в синагогу нельзя.
- Ну и дела!- заметили женщины. Получается Володька еврей. Ладно Семён Индик, он хоть и партийный, но всё же еврей. А вот Володька!?
- Что Володька? Его сестра замужем за Лёнькой Гореликом.
В конце концов разговоры дошли и до Володьки. После вечернего распития пива в Центральных банях, где напиток был доступен и по цене и по обслуживанию, и где почти интеллигентный местный банщик, за скромный навар, ставил ящик жигулёвского. Уже в повторной заход распития, экскурсовод Костя Чернов из"военной" спросил:
-Володя ты еврей?
Костя вообще был прямолинейным и прямодушным. Однажды он вёл тему :"Бородинское сражение." От Москвы,далеко. Время зимнее и заблудились. Водитель не свернул, где нужно. Что делать? Кругом поля заснеженые. Редутов не видно. Водила подказывает: Скажи, все редуты на реставрации. Костик и ляпнул. Народ удивлён, как на реставрации? Редуты? Еле выкрутился. Так его долго в насмешку звали:" Редут на реставрации."
Володька от услышанного вопроса поперхнулся и молча уставил свои славянские бездонные глаза на Костика. Взгляд был тяжёлый, и не обещал ни чего хорошего. Компания притихла.
- С чего ты взял?
- Ну это, Вов, тебя видели у синагоги, которую ты, как говорят, тайно посещаешь.
- Да? И что?
- Ну вроде ничего. Ты перед посещением надеваешь еврейскую шапочку, ермолку. Настя Седых тебя видела, она группу вела.
- Ну сука Семён! Он меня попросил зайти в синагогу, мацу пасхальную купить для его бабушки. Ну и пришлось надеть ермолку, без неё в божий храм не пускают. Он то небось Настю заметил паразит, а я не видел. Снег шёл, было холодно. Мы после с Семёном эту синагогу осмотрели. Там к нему подошёл местный служка что-то ему объяснял. Я Семёна спрашиваю:"Что он тебе объяснял?" Да,- ответил Семён,он предлагал тебе сделать обрезание. Ты не против?
Мы посмеялись и поехали в бюро. А ермолку пришлось вернуть.
Отказом от скорбного перечня - жест
большой широты в крохоборе! -
сжимая пространство до образа мест,
где я пресмыкался от боли,
как спившийся кравец в предсмертном бреду,
заплатой на барское платье
с изнанки твоих горизонтов кладу
на движимость эту заклятье!
Проулки, предместья, задворки - любой
твой адрес - пустырь, палисадник, -
что избрано будет для жизни тобой,
давно, как трагедии задник,
настолько я обжил, что где бы любви
своей не воздвигла ты ложе,
все будет не краше, чем храм на крови,
и общим бесплодием схоже.
Прими ж мой процент, разменяв чистоган
разлуки на брачных голубок!
За лучшие дни поднимаю стакан,
как пьет инвалид за обрубок.
На разницу в жизни свернув костыли,
будь с ней до конца солидарной:
не мягче на сплетне себе постели,
чем мне - на листве календарной.
И мертвым я буду существенней для
тебя, чем холмы и озера:
не большую правду скрывает земля,
чем та, что открыта для взора!
В тылу твоем каждый растоптанный злак
воспрянет, как петел ледащий.
И будут круги расширятся, как зрак -
вдогонку тебе, уходящей.
Глушеною рыбой всплывая со дна,
кочуя, как призрак - по требам,
как тело, истлевшее прежде рядна,
как тень моя, взапуски с небом,
повсюду начнет возвещать обо мне
тебе, как заправский мессия,
и корчится будут на каждой стене
в том доме, чья крыша - Россия.
июнь 1967
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
