- Какова болезнь, таковы и лекари! - Великий Артист приклеивал себе круглые, тщательного рисунка, усы аккуратными движениями слегка дрожащих пальцев. Его глаза из зеркала смотрели зло и твёрдо.
- И вы ещё выбросите меня из могилы, вы - не умеющие убить в себе раба!
- Но я вам сделаю тридцать седьмой! Всенепременно сделаю! И будьте покойны - очень недурственный сделаю тридцать седьмой! Начну только за полтораста лет до того, как раз в тот день, когда вы выбросите меня из могилы! - он высовывался уже из зеркала, придерживая рукою усы, он уже водил нижнею своей маленькой челюстью, жуя воздух, он уже судорогой выводил на раскрытом рте улыбку, и, позабыв про усы свои, вцепился ладонями в стол перед зеркалом - и хватал, и выдирал там неторопливыми рывками невидимую траву.
- А оружие мне сделаете вы, вы сами!.. Вы будете долго и упорно работать над словом, вы страданием своим и нежностью своею, вы гармонией и плавностию слуха приучите всех вокруг к подлинности сказанного, а не сделанного, вы снова вышибите из народа этого ограниченность и упрямство ремесленника, верящего только деньгам и камню, вы сами заставите всех вокруг потерять иммунитет к болезни, называемой «поэзия»!..
Он ещё дальше высунулся из зеркала и опрокинул на подзеркальном столике пару склянок с густой, плотью пахнущей, жидкостью.
- Ваши Пушкины и Толстые в гордыне своей позабудут, что бессмертны только слова, а не авторы этих слов, - и я с удовольствием возьму их слова и поверну их указующим смыслом туда, куда нужно мне, и очарованные словами пойдут туда.
- Сожмите, сожмите ладонь на шее убийцы - вас оттащат, вам вывернут руку, вам плюнут в лицо - как же, вы покусились на святое! Ну, попробуйте, сожмите!
- Спасибо всем, живущим здесь!
- Вас обманут ещё четырежды, вас опять купят на слова!
- И вы опять выбросите меня из могилы!
Зима. Что делать нам в деревне? Я встречаю
Слугу, несущего мне утром чашку чаю,
Вопросами: тепло ль? утихла ли метель?
Пороша есть иль нет? и можно ли постель
Покинуть для седла, иль лучше до обеда
Возиться с старыми журналами соседа?
Пороша. Мы встаем, и тотчас на коня,
И рысью по полю при первом свете дня;
Арапники в руках, собаки вслед за нами;
Глядим на бледный снег прилежными глазами;
Кружимся, рыскаем и поздней уж порой,
Двух зайцев протравив, являемся домой.
Куда как весело! Вот вечер: вьюга воет;
Свеча темно горит; стесняясь, сердце ноет;
По капле, медленно глотаю скуки яд.
Читать хочу; глаза над буквами скользят,
А мысли далеко... Я книгу закрываю;
Беру перо, сижу; насильно вырываю
У музы дремлющей несвязные слова.
Ко звуку звук нейдет... Теряю все права
Над рифмой, над моей прислужницею странной:
Стих вяло тянется, холодный и туманный.
Усталый, с лирою я прекращаю спор,
Иду в гостиную; там слышу разговор
О близких выборах, о сахарном заводе;
Хозяйка хмурится в подобие погоде,
Стальными спицами проворно шевеля,
Иль про червонного гадает короля.
Тоска! Так день за днем идет в уединеньи!
Но если под вечер в печальное селенье,
Когда за шашками сижу я в уголке,
Приедет издали в кибитке иль возке
Нежданая семья: старушка, две девицы
(Две белокурые, две стройные сестрицы),-
Как оживляется глухая сторона!
Как жизнь, о боже мой, становится полна!
Сначала косвенно-внимательные взоры,
Потом слов несколько, потом и разговоры,
А там и дружный смех, и песни вечерком,
И вальсы резвые, и шопот за столом,
И взоры томные, и ветреные речи,
На узкой лестнице замедленные встречи;
И дева в сумерки выходит на крыльцо:
Открыты шея, грудь, и вьюга ей в лицо!
Но бури севера не вредны русской розе.
Как жарко поцелуй пылает на морозе!
Как дева русская свежа в пыли снегов!
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
