Однажды, в юности, со мной случилась забавная и поучительная история. Будучи уверенной, что «слон наступил мне на ухо», а в этом меня убедили близкие, кстати сказать, и сами, весьма, чуждые музыки, я махнула рукой на попытки приобщения к этому виду искусства, а, заодно, и ко всем прочим, связанными с ним, как то балет, опера и тому подобное. Ограничилась в увлечениях литературой, живописью, математикой, скалолазанием и литрболом.
Но, между тем, случай свёл меня с девушкой, милой, умной и музыкально «продвинутой». Мы подружились и дружим до сих пор. Вот тогда то, ещё в начале знакомства (не дружбы), и началось моё приобщение к музыке. Тамара, видимо, решила, что начинать надо с простенького и красочного. Потому она «оттащила» меня на «Лебединое озеро», предварительно рассказав много интересного о Чайковском. Стыдно признаться, но самое важное из рассказов, я, конечно, пропустила мимо моих убогих, «отдавленных» ушей.
Представление потрясло, обрушилось ярким комом на все пять чувств. Не шучу: и запахи, и тактильные ощущения в театре, набитом битком зрителями, особые. Нет, я не заплакала в конце, ибо молодые нервы, сами понимаете, подобны канатам, но, ей богу, слёзы были близко. Мы вышли из театра, вдохнули пряной питерской свежести. В голове слегка гудело. В животе подташнивало. Вечерний город явился вдруг необычным - нереальным, но и "острым" в чертах, огнях и звуках.
Тамара молчала, ожидая моего отклика. А я не знала, что сказать, понимая, высказаться надо. Ну, и, естественно, «разродилась» фразой, типа, «Томка, спасибо тебе, это классно». «Да» - ответила Томка – « мне тоже понравилось, особенно Одетта. Уж у неё точно нет остеохондроза, правда?». Я слегка оторопела, подумала неприязненно - вот дура… бесчувственное полено… Прошло немало времени после этого случая, пока до меня "дошёл", наконец, настоящий смысл её ответа.
А слух она у меня обнаружила, ага, только не такой как у всех, а какой-то особенный, редкий и замечательный, по её словам. И, кроме слуха, выискала ещё великое множество удивительных свойств, никому, правда, кроме неё незаметных.
Серый коршун планировал к лесу.
Моросило, хлебам не во зло.
Не везло в этот раз Ахиллесу,
Совершенно ему не везло,
И копье, как свихнувшийся дятел,
Избегало искомых пустот.
То ли силу былую утратил,
То ли Гектор попался не тот.
Не везло Ахиллесу – и точка.
Черной радуги мокли столпы.
И Терсит, эта винная бочка,
Ухмылялся ему из толпы.
Тишина над судами летела,
Размывала печаль берега.
Все вернее усталого тела
Достигали удары врага.
Как по липкому прелому тесту
Расползались удары меча.
Эта битва текла не по тексту,
Вдохновенный гекзаметр топча.
И печаль переполнила меру,
И по грудь клокотала тоска.
Агамемнон молился Гомеру,
Илиаде молились войска.
Я растягивать притчу не стану,
Исходя вдохновенной слюной.
В это утро к ахейскому стану
Вдохновенье стояло стеной.
Все едино – ни Спарты, ни Трои,
Раскололи кифару и плуг.
Мы одни среди пролитой крови,
Мы одни – посмотрите вокруг.
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
