Получилось так, что я остался один в новогоднюю ночь. Было таинственное время миллениума, когда год 2000 заканчивался и открывал дверь в новое тысячелетие.
Та, которую ждал, позвонила и сказала, что не придет. А я продолжал слышать металл ее голоса после того, как она повесила трубку.
За час до полуночи раздался звонок в дверь. А вдруг!? Я бросился открывать. И увидел Деда Мороза. Высокого, статного, в новом и очень чистом тулупе. Усы, борода, веселые глаза и мешок с подарками.
– Вы, вероятно, ошиблись. Я не вызывал вас! Попробуйте позвонить к соседям. Там двое детей и думаю…
– Вы полагаете, что я прихожу только по вызову?
– Разве не так?
– Вижу, у вас настроение не совсем праздничное, Арсений. Вы ошибаетесь. Я сам выбираю адреса.
– Я должен считать вас настоящим?
– Конечно! Ведь я и есть настоящий. Мне можно войти?
– Входите. Грабить меня бессмысленно. Никаких серьезных ценностей нет. Да и справиться со мной будет непросто.
– Грабить? Что вы! Скорее, наоборот…
– Выпьете?
– Нет, не беспокойтесь. Алкоголь мешает точности перемещения в пространстве. Давайте к делу. Я принес вам подарок, Арсений. Но необходимо выполнить некоторые условия для получения. Просите все, что вам угодно. Никаких ограничений нет! Кроме одного: ваша просьба не должна никому навредить. Только и всего.
– Десять миллионов! В новой европейской!
– Арсений! Я не фальшивомонетчик. Чтобы дать вам эту достаточно скромную сумму я должен забрать ее у кого-то. Закон не причинения вреда будет нарушен.
– Ну, тогда, мессир…
– Нет, прошу вас, не называйте меня так. Я из совершенно другого департамента. Зовите меня, скажем, Магистр.
– Хочу сочинить шедевр. И удивить мир, уважаемый Магистр!
– Так. Лимиты на год – 12 шедевров. Из них 3 на русском языке. Реально претендующих на авторство – 28 поэтов… Могу ли я дать им только 2 шанса? Разве это не усложнит им жизнь? Ваша просьба противозаконна, к сожалению.
– Черт! Простите, Магистр.
– Ничего. Я знаком с ним. На него наговаривают много лишнего. Не так уж он и черен, поверьте мне.
– Охотно верю! Тогда дайте мне везения. Много и сразу!
– Везение, Арсений, имеет вполне определенную и постоянную массу. И она не берется ниоткуда. Закон сохранения помните? У меня нет полномочий нарушать его.
– Так. Опять тупик. Но, что же я могу просить у вас, Магистр? Давайте то, что есть!
– Болезни есть. Бедность, тоска, разочарование, страх. Этого добра – навалом. Но не надо никому. Может, вы возьмете?
– Не возьму!
– Тогда думайте. Еще две минуты у вас имеются. Я спешу, к сожалению моему. Повторяю еще раз: я могу все. Исполню любое желание! Лишь бы оно не обкрадывало, не ущемляло других.
– Любви, света, тепла!
– Константы! Закон сохранения. Другим меньше достанется.
– Мудрости!
– Мудрость всегда подразумевает превосходство. Дать вам – других глупее сделать.
– А её… Вы понимаете? Вы можете вернуть её?
– Нет, Арсений. Она с другим теперь. Отнять у него?
– Тогда… тогда…
Я замолчал. И совершенно не знал, о чем мне просить. Магистр показал на мешок.
– Да, легче он не становится. Хожу я уже долго, Арсений! Если бы знали вы, с какими людьми приходилось беседовать! Но никто еще…
Он собрался уходить.
– С Новым годом! С новым тысячелетием! Если определитесь с просьбой, пошлите ее мне на мэйл. Насчет адреса не беспокойтесь! Догадываетесь примерно? Дойдет!
......................................................
Много лет прошло с тех пор. Я почти убедил себя в том, что это был розыгрыш. Но постоянно пытаюсь сформулировать просьбу. И надеюсь, что еще отправлю ее Магистру… Непременно отправлю!
1
Было душно от жгучего света,
А взгляды его — как лучи.
Я только вздрогнула: этот
Может меня приручить.
Наклонился — он что-то скажет...
От лица отхлынула кровь.
Пусть камнем надгробным ляжет
На жизни моей любовь.
2
Не любишь, не хочешь смотреть?
О, как ты красив, проклятый!
И я не могу взлететь,
А с детства была крылатой.
Мне очи застит туман,
Сливаются вещи и лица,
И только красный тюльпан,
Тюльпан у тебя в петлице.
3
Как велит простая учтивость,
Подошел ко мне, улыбнулся,
Полуласково, полулениво
Поцелуем руки коснулся —
И загадочных, древних ликов
На меня посмотрели очи...
Десять лет замираний и криков,
Все мои бессонные ночи
Я вложила в тихое слово
И сказала его — напрасно.
Отошел ты, и стало снова
На душе и пусто и ясно.
1913
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
Дизайн: Юлия Кривицкая
Продолжая работу с сайтом, Вы соглашаетесь с использованием cookie и политикой конфиденциальности. Файлы cookie можно отключить в настройках Вашего браузера.
Авторизация
Камертон
