Женщины все хитрые. Мужчины не очень. Мужчины только чтоб пожрать или для секса, наивно по-детски. И они не знают про время. Мы им говорим, а они таращатся и башкой кивают. Не воспринимают всерьёз совсем. Изобретают часы и календари, чтобы показать, типа, поняли что-то. А нам пора замуж. Или рожать. Или сына женить. Время. А им хоть кол на голове чеши. А мы ещё и влюбляемся в этих недоумков. Одна была хитрая-прехитрая и вообще ни разу не выдала своему, что знает. Она как увидела его, влюбилась – и бежать. Домой, к маме. Отдышалась, посоветовались. Мама хитрая говорит: “Только про время ему не заикайся. Не захочет жениться – пускай отчаливает. Их временем не привяжешь.”
Она и не заикалась про время. И после свадьбы молчала, как рыба об лёд. И что рожать пора, не сказала. Он так и думал, что у них дети всегда были, с самого начала. Выросли, разъехались – она молчит. А он и не заметил. Волосы седые никогда ему не показывала. А он глупый сам. Не показывает – значит нету. Целлюлит всякий или морщины – молчит, хоть ты её режь! Зубы поменяла на вставные – и ничё, как будто так и было. Очки толстенные на нос напялит, носки ему вязать – а он ни в ус ногой! Мужчина он у неё был. На все сто. Дурак непонятливый. Потом уже совсем с тросточкой стала ходить, целоваться начнут – так на нём и повиснет. А он радуется. Ну, и что такому скажешь? Ему хоть заобъясняйся, не поймёт. Только стала её земля тянуть, время берёт своё, ясное дело, уже далеко за сотню-то, надо ж и честь знать. Вот и решилась сказать ему…
Он ничего не понял. Обнял её и давай целовать. В глаза друг другу засмотрелись и не заметили, как умерли.
в полдневную темень на страшном ветру
потухшее тело чернело вверху
но те что расправу вершили
еще разойтись не спешили
один милосердно ускорить финал
меж ребер копье на полпяди вогнал
по личной какой-то причине
приход облегчая кончине
с душой эта плоть расквиталась давно
но жалу копья поддалась все равно
кровавую выплеснув воду
на шлемы латинскому взводу
поодаль безгласные стиснув уста
ждал отрок которому прямо с креста
он мать поручал умирая
и петр и мария вторая
от стен где вчера он учил невредим
состав омовенья принес никодим
в льняную укутали робу
и стражей приставили к гробу
уже овчары поднимали жезлы
пасхальную снедь собирали в узлы
и ангел его благовестный
на склон поднимался окрестный
но думалось в горестной спешке петру
что незачем в храм приходить поутру
что время готовиться к тратам
вернуться на промысел с братом
еще не гасила мария огня
вперясь в непроглядную стену
еще в обещание третьего дня
не верилось крестному тлену
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
Дизайн: Юлия Кривицкая
Продолжая работу с сайтом, Вы соглашаетесь с использованием cookie и политикой конфиденциальности. Файлы cookie можно отключить в настройках Вашего браузера.
