Переживальская лошадь читает френд-ленту, сидя в большом вертящемся кресле. Звонит телефон. Лошадь прядает ушами, снимает наушники и нажимает копытом кнопку громкой связи.
— Лошадь! Ты дома?
— А где?
— Ты за окно глянь! На улице снег идёт!
Лошадь поворачивается в сторону окна, её глаза скашиваются за переносицу, не отрываясь от экрана монитора. Она читает блог о погоде.
— Пушистый, – читает лошадь, – кружится крупными хлопьями.
— Что?
— Это не тебе.
— Ты там не одна? Кто у тебя?
— Никого, это я с мышкой разговариваю.
— С какой мышкой?
— С логитеховской обычной мышкой!
— Ты уверена? Ты раньше с мышами не разговаривала!
— А теперь разговариваю. С кем хочу, с тем разговариваю.
— Лошадь… я тебя чем-то обидел?
— Ничем ты меня не обидел! Я мышку уронила!
— Ты на меня кричишь.. ты раньше никогда на меня не кричала.
— Я не на тебя кричу! Я на мышку кричу! Логитеховскую!
— А на коньках?..
Лошадь вздыхает, встаёт с вертящегося кресла, одевает уздечку, шарфик, и, неотрывно глядя в монитор, нажимает на компьютере большую красную кнопку. В глазах у неё лошадиная тоска. Экран гаснет.
Лошадь медленно поворачивается к окну и ресницы, затрепетав, взмывают. В прекрасных огромных глазах отражается летящий хлопьями снег за окном и катящийся по улице на коньках длинноногий верблюд с букетом белых роз.
Он подъезжает всё ближе, протягивает букет лошади и тонет в её глазах. Кружащиеся огромные снежинки танцуют вокруг них в безудержном праздничном хороводе.
Выползшая из-под стола маленькая логитеховская мышка, прильнув к оконному стеклу, смотрит на счастливую парочку, катящуюся на коньках всё дальше вдоль заснеженных домов.
Свиданий наших каждое мгновенье
Мы праздновали, как богоявленье,
Одни на целом свете. Ты была
Смелей и легче птичьего крыла,
По лестнице, как головокруженье,
Через ступень сбегала и вела
Сквозь влажную сирень в свои владенья
С той стороны зеркального стекла.
Когда настала ночь, была мне милость
Дарована, алтарные врата
Отворены, и в темноте светилась
И медленно клонилась нагота,
И, просыпаясь: "Будь благословенна!" -
Я говорил и знал, что дерзновенно
Мое благословенье: ты спала,
И тронуть веки синевой вселенной
К тебе сирень тянулась со стола,
И синевою тронутые веки
Спокойны были, и рука тепла.
А в хрустале пульсировали реки,
Дымились горы, брезжили моря,
И ты держала сферу на ладони
Хрустальную, и ты спала на троне,
И - боже правый! - ты была моя.
Ты пробудилась и преобразила
Вседневный человеческий словарь,
И речь по горло полнозвучной силой
Наполнилась, и слово ты раскрыло
Свой новый смысл и означало царь.
На свете все преобразилось, даже
Простые вещи - таз, кувшин,- когда
Стояла между нами, как на страже,
Слоистая и твердая вода.
Нас повело неведомо куда.
Пред нами расступались, как миражи,
Построенные чудом города,
Сама ложилась мята нам под ноги,
И птицам с нами было по дороге,
И рыбы подымались по реке,
И небо развернулось пред глазами...
Когда судьба по следу шла за нами,
Как сумасшедший с бритвою в руке.
1962
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
