Васька и Борька сидят возле дома на скамейке и мечтают о будущем.
- Я, когда вырасту, куплю машину и буду гонять по шоссейке, - говорит Борька.
- А я женюсь! – солидно произносит Васька.
-От этих баб толку-то! Орут и орут из-за всего.
- Не-а, моя не будет. На красивой женюсь, как Антохина сестра.
Борька взглянул на Ваську и тяжело промолчал. Васька был не просто некрасивый, а страшный. Один глаз больше другого. У него и кличка в школе – Циклоп. «Бедная жена!» - сочувственно прикинул Борька.
Мальчики выросли. Разъехались по разным городам. И однажды снова встретились на родной улице. После хлопков и приветствий Борька заметил, что Васька стал ещё некрасивее: узкий глаз ещё более сузился, а круглый округлился.
«Бедная жена» - вдруг ни с того, ни с сего вспомнил про себя Борька.
Прошло ещё несколько лет. Борька «голосовал» на шоссе, до отправления поезда оставалось всего ничего. Затормозила белая иномарка. «Привет, Борис! Куда тебе?».
«Васька! Циклоп чёртов!» - Борька плюхнулся на заднее сиденье. – На вокзал, уже на минутах!
Рядом с Васькой спиной к Борису сидела женщина.
- Вот познакомься – моя жена! – горделиво проговорил школьный товарищ. Женщина обернулась. Борька кивнул, а сам неожиданно подумал: «Бедный Циклоп!…»
преуспел я в искусстве в котором
я катоном не слыл никогда
А.Ц.
снится мне собеседник усталый араб
с кем визином закапав моргала
мы дымим косяком разливая шарап
восседая на пнях у мангала
он грассирует мне сотоварищ и брат
повертев шампурами при этом
все что нужно не брить никогда бакенбард
чтобы стать гениальным поэтом
и хохочет и кашляет и говорит
размахавшись обрывком картонным
ты дружище зазря обнаглевший на вид
если слыть захотелось катоном
ведь запомнить пора навсегда и давно
раз приспичило жить печенегом
быть поэтами в скорбной россии дано
лишь евреям шотландцам и неграм
и немедленно выпили ты закуси
без закуски нельзя на руси
папиросу смочивши голодной слюной
с хитрым прищуром смотрит мне в оба
поделись произносит степенно со мной
не боишься ли бога и гроба
как тебе современники головы чьи
в бытовой лихорадке сгорая
не узнают о чем ты бормочешь в ночи
понапрасну пергамент марая
напрягая поставленный мозг на вопрос
умным фасом сократа являя
я пускаю поэту густой паровоз
вот такие слова добавляя
я о том бормочу от волненья багров
что страшнее чем черви и ящик
то что много в окрестной природе богов
но из них никого настоящих
и немедленно дунули слышишь родной
ты скрути нам еще по одной
и продолжил ожиданно я и впопад
мастеря смолянистую пятку
мол из всех существующих в мире наград
я избрал карандаш и тетрадку
говорил вот и юности стало в обрез
но покуда мне муза невеста
я живу не тужа только скучно мне без
но конкретно чего неизвестно
улыбнулся аэс папиросу туша
ну тогда протянул не спеша
не гонись ни за девками ни за баблом
ни за призрачным звоном медалей
но в семье многолюдной не щелкай ерблом
чтоб в него ненароком не дали
не победой судьба а бедой наградит
и душой от озноба дрожащей
только чаще грызи алфавитный гранит
ненадежные зубы крошащий
чем гранит неприступней тем зубы острей
ну взрывай черт возьми побыстрей
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
