Как просто мы сеем порой разрушения и сами этого не замечаем.
Она залетела в распахнутую дверь машины. Было лето. В салоне стояли жар и духота. Ей хотелось оттуда вырваться, но Она не знала куда лететь. Она увидела зелень деревьев, шумные машины, людей и кинулась к ним, но стукнулась о стекло. Сзади девочка вскрикнула и вцепилась в руку матери. Она ещё раз попробовала вылететь, но также безуспешно. Перед испуганной девочкой сидела молодая мамаша с ребёнком на руках. Малыш что-то лепетал, и у него изо рта вываливалась конфета.
- Ешь, - всё повторяла мамаша и запихивала её обратно в рот.
А девочка за ними всё прижималась к маме и твердила: «Оса, оса».
Оса жужжала и билась об стекло. Напрасно она искала там выход, перебирала лапками по скользкой поверхности, обессиленная падала вниз. Вскоре её заметил весь салон. Мамаша быстро обзавелась куском газеты и приготовилась раздавить насекомое, защищая своё чадо. Тут ребенок опять выплюнул ненавистный леденец.
- Ешь, - заявила мамаша и сунула конфету обратно.
- Не-а, - прозвучал детский голосок.
- Ешь, а то оса прилетит и съест конфетку.
Малыш быстро испуганно принялся живать.
В маршрутку вошла женщина. Передала деньги за проезд и заметила:
- О, да у вас здесь целый истребитель.
- А мы уже газеткой обзавелись,- вставила мамаша.
Тут оса забилась в угол окна за женщиной, мамаша быстро сунула ей в руки оторванный кусок газеты. Одно точное движение…
Весь салон вздохнул с облегчением, мать и дочь весело болтали, малыш, наконец-то доевший конфету, что-то весело лепетал, мамаша его не слушала, а в углу лежала мёртвая, никем не замечаемая оса.
Олег Поддобрый. У него отец
был тренером по фехтованью. Твердо
он знал все это: выпады, укол.
Он не был пожирателем сердец.
Но, как это бывает в мире спорта,
он из офсайда забивал свой гол.
Офсайд был ночью. Мать была больна,
и младший брат вопил из колыбели.
Олег вооружился топором.
Вошел отец, и началась война.
Но вовремя соседи подоспели
и сына одолели вчетвером.
Я помню его руки и лицо,
потом – рапиру с ручкой деревянной:
мы фехтовали в кухне иногда.
Он раздобыл поддельное кольцо,
плескался в нашей коммунальной ванной...
Мы бросили с ним школу, и тогда
он поступил на курсы поваров,
а я фрезеровал на «Арсенале».
Он пек блины в Таврическом саду.
Мы развлекались переноской дров
и продавали елки на вокзале
под Новый Год.
Потом он, на беду,
в компании с какой-то шантрапой
взял магазин и получил три года.
Он жарил свою пайку на костре.
Освободился. Пережил запой.
Работал на строительстве завода.
Был, кажется, женат на медсестре.
Стал рисовать. И будто бы хотел
учиться на художника. Местами
его пейзажи походили на -
на натюрморт. Потом он залетел
за фокусы с больничными листами.
И вот теперь – настала тишина.
Я много лет его не вижу. Сам
сидел в тюрьме, но там его не встретил.
Теперь я на свободе. Но и тут
нигде его не вижу.
По лесам
он где-то бродит и вдыхает ветер.
Ни кухня, ни тюрьма, ни институт
не приняли его, и он исчез.
Как Дед Мороз, успев переодеться.
Надеюсь, что он жив и невредим.
И вот он возбуждает интерес,
как остальные персонажи детства.
Но больше, чем они, невозвратим.
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
