«И я утешаю себя глупой присказкой: жили-были дед и баба. Жили без были не может быть, а были без жили — вполне может.» Otvertka Прах для цветка (Удар по воде) http://www.reshetoria.ru/otvertka/otvertka_dnevnik/news2991.php
Весь прошедший год подспудно ждала новой встречи. Вспоминала. Можно ли забыть? Снова читаю «из дневника» Андреича. Свивается тонкая нить. О чём расскажу нынче? Из множества сюжетов - выбрать один. Какой? Этот? Пожалуй, этот.
И опять не случился очередной, предсказанный «конец света». Но что-то произошло - сдвинулось в природе – так нашёптывают инстинкты, чувства ловят сигналы, память фиксирует, разум облекает наблюдения и мысли нестройным словесным «прикидом». Ну, да, конечно, во всем виновата зима. Аномальна. Дождлива, ветрена, капризно оживлена, не спят деревья и трава, крикливы, беспокойны вороны, облака летучи и рваны.
Середина недели, пасмурно, и потому в картинной галерее пустовато и как-то особенно гулко. Немногочисленный «турист» кучкуется на «старых мастерах». А здесь, в закутке на втором этаже, врЕменная выставка портрета. Уже час, наверное, я разглядываю картины, удивляясь сходству изображений с лицами моих знакомых, близких и дальних. Порой, я не могу вспомнить, на кого именно похожи: например, вон тот вельможа в «звездах», или та пожилая дама с кривоногой собачкой, или мальчик «в красной шапке», но точно знаю, что где-то уже видела подобные лица. А вот - изображение монаха. Он очень молод. Только нежная худоба пальцев сильной руки, трогающей книгу, выдаёт аскезу, а блеск глаз - противоречивое напряжение духа. Мнится, сейчас, дрогнут губы, шевельнутся ресницы...
Но,пора уходить. В коридоре останавливаюсь у высокого окна. Я люблю выглядывать во внешний мир из таких, чужих, окон, потому что никогда не знаешь заранее, что там увидишь. Глаза, уставшие от долгого разглядывания «близи», отдыхают, и я вижу картинку за окном резко и подробно.
В замкнутом, музейном дворике, сплошь каменном и сыром, вымощенным мелкой, старинной брусчаткой, растет лишь одно невысокое дерево. Безлистые ветки его - густые и тонкие - на концах и вовсе напоминают паутину, в которой застряли множественные белые комочки. Неужели пошёл снег? Не может быть. Слишком тепло. Что? Да это же крохотные цветы. Ветер проникает во двор, шевелит легкую древесную шевелюру и … еще одну… тоже густую… шевелюру - юноши, в длиннющем, чёрном пальто и в белых то ли сапожках, то ли кроссовках. В белых! Пижон!
Он курит и говорит по мобильнику. Пальто расстегнуто, и под ним, на груди, тоже что-то светлое. Крупные черты лица. Ясно очерченные губы, густые, тёмные брови, а щеки - трогательно пунцовые, какие бывают лишь у очень здоровых мальчиков. Он говорит возбужденно, взволнованно. Это - видно, потому что переживания откликаются в энергичных движениях лица его, характерных и выразительных. Говоря, забывает курить, подкрепляет речь жестами руки с сигаретой, а когда умолкает, слушая ответ, замирает на мгновение и затем лишь легкими, нервными шевелениями ноздрей, глаз и губ реагирует на услышанное. Наконец, вспоминает о сигарете, затягивается сильно и быстро, потом снова говорит что-то, и кажется, в холодную, вечереющую морось, пульсируя, от него исходит - тепло.
Я, конечно, ничего не слышу, только замечаю, вдруг, что ветки деревца следуют этой необычайно подвижной мимике. Будто передразнивают. Или сочувствуют? Вот он поднял брови, и ветки взлетели верх, сдвинул брови и деревце сжалось, замерло, вот слушает, покусывая нижнюю губу, и крона мелко дрожит. Что это? Или…? Просто шутит ветер, крутящийся, как попало в закрытом пространстве, а совпадения лишь следствие его игры и моего воображения.
Юноша закончил разговор, опустил мобильник в карман, и пошел в направлении низкой арки. Ветер «прыгнул» навстречу, и он запахнул пальто, съёжился, опустил голову. Ветер крутанулся, отскочил от стены с моим окном, и дерево протянуло «руки» вслед уходящему.
Я спустилась в раздевалку, открыла бокс - звякнула серебристая монетка, встряхнула свёрнутую куртку, надела и вышла на улицу. Воспоминания и мысли, перебивая друг друга, крутились в голове, как тот шут-ветерок во дворике. Почему-то хотелось думать, что «совпадения» юноши и растения не были случайностью, что есть «ключик», открывающий эту тайну, что может быть, «ключик» этот – чёрное, длинное, до земли, пальто и белоснежные кроссовки. Вот чепуха!. И думалось, что юноша не понимает ещё, как хрупка, уязвима человеческая жизнь и никогда не узнает, что похож на Абеляра (того молодого монаха, на портрете). И вспоминалось, почему-то, как нынешним летом километрах в ста от Риги встречный «внедорожник» «понесло» вдруг, зигзагами, на узком шоссе. В двух секундах от моей «жестянки» он отвернул и умчался, уже, как стрела, прихватив шинами ускользнувший было асфальт…
Она сидела на полу
И груду писем разбирала,
И, как остывшую золу,
Брала их в руки и бросала.
Брала знакомые листы
И чудно так на них глядела,
Как души смотрят с высоты
На ими брошенное тело...
О, сколько жизни было тут,
Невозвратимо пережитой!
О, сколько горестных минут,
Любви и радости убитой!..
Стоял я молча в стороне
И пасть готов был на колени,-
И страшно грустно стало мне,
Как от присущей милой тени.
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
Дизайн: Юлия Кривицкая
Продолжая работу с сайтом, Вы соглашаетесь с использованием cookie и политикой конфиденциальности. Файлы cookie можно отключить в настройках Вашего браузера.
