Она жила в мире тумана. И никогда не приходилось Ей видеть ни четких очертаний, ни ярких цветов. Окружающее как бы обтекало ее мирок,в котором главную роль Она отводила рукам. Они были тонкими и хрупкими с маленькими ладошками. Нежная кожа в меленькую сеточку и розовые ноготки. Эти руки были единственным, что не расплывалось хотя бы иногда. Они врезались в вечный туман, раздвигая реальность до зыбких границ, отпущенных Ей. Они вели Ее, помогали с самого рождения, смягчали неизбежные удары.
А вокруг все текло и менялось, расплываясь до невероятного и ускользая до обидного.Она все еще пыталась не бояться и познать, но неизбежно оставалась одна. А еще Она никогда не видела себя, не знала себя: только руки.
В Ее воспоминаниях царили лишь тени и неясный шепот, навязчивый и гнетущий. Но одно впечатление прошлого дарило Ее не гаснущим очарованием. Однажды, проснувшись, Она, первым делом, бросила взгляд на руки и замерла...На запястье левой руки было нечто, невиданное ранее никогда: светлое яркое пятно...
Нескушного сада
нестрашным покажется штамп,
на штампы досада
растает от вспыхнувших ламп.
Кондуктор, кондуктор,
ещё я платить маловат,
ты вроде не доктор,
на что тебе белый халат?
Ты вроде апостол,
уважь, на коленях молю,
целуя компостер,
последнюю волю мою:
сыщи адресата
стихов моих — там, в глубине
Нескушного сада,
найди её, беженцу, мне.
Я выучил русский
за то, что он самый простой,
как стан её — узкий,
как зуб золотой — золотой.
Дантиста ошибкой,
нестрашной ошибкой, поверь,
туземной улыбкой,
на экспорт ушедшей теперь
(коронка на царство,
в кругу белоснежных подруг
алхимика астра,
садовника сладкий испуг),
улыбкой последней
Нескушного сада зажги
эпитет столетний
и солнце во рту сбереги.
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
