И все же в детстве мы произносили "склизко", а не "скользко". Потому что слово- видение, слово - картинка: гололёд, санки, подшитые валенки отца перед глазами, поверх сырого от дыхания шарфа. Ещё мелькают заштопанные пальцы серых перчаток, подтягивающих санки, когда они съезжают на обочину. Скрежет, сухой хруст и металлический звук, отчётливый и сухой в морозном воздухе.
Брат сидит на моих ногах. Я их почти не чувствую. Когда отец поднимает и ставит меня на ступеньку крыльца, они меня не слушаются. Крыльцо тоже заледеневшее, веник , о который принято вытирать подошвы, холодный жесткий, как живой прыгает рядом и улетает через три ступеньки-рыбиной к отцовым валенкам.
-Заходите! Холодно. Ну же!
Я поворачиваюсь, беру брата за руку и тяну на себя тяжелую, на пружине,. дверь. В лицо ударяет тепло и знакомый запах: смесь хлорки, туалета и манной каши.
Встанешь не с той ноги,
выйдут не те стихи.
Господи, помоги,
пуговку расстегни
ту, что под горло жмёт,
сколько сменил рубах,
сколько сменилось мод...
Мёд на моих губах.
Замысел лучший Твой,
дарвиновский подвид,
я, как смешок кривой,
чистой слезой подмыт.
Лабораторий явь:
щёлочи отними,
едких кислот добавь,
перемешай с людьми,
чтоб не трепал язык
всякого свысока,
сливки слизнув из их
дойного языка.
Чокнутый господин
выбрал лизать металл,
голову застудил,
губы не обметал.
Губы его в меду.
Что это за синдром?
Кто их имел в виду
в том шестьдесят седьмом?
Как бы ни протекла,
это моя болезнь —
прыгать до потолка
или на стену лезть.
Что ты мне скажешь, друг,
если не бредит Дант?
Если девятый круг
светит как вариант?
Город-герой Москва,
будем в восьмом кругу.
Я — за свои слова,
ты — за свою деньгу.
Логосу горячо
молится протеже:
я не готов ещё,
как говорил уже.
1995
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
