Жутко печальная история о том, как Лена Ласкина хотела выйти замуж за иностранца.
Ласкина Лена была девушкой культурной и воспитанной. Она, в отличие от другой культурной девушки - литературной героини Фимы Собак, знала не только красивое слово «гомосексуализм», но и другие не менее, а иногда даже более красивые слова, вроде «эксгибиционизм», «вуайеризм» и прочая. В этом смысле Лена Ласкина была правильно ориентирована, сексуально грамотна и политически подкована. Хотя последнее к нашему разговору не имеет никакого отношения.
Девушке Ласкиной Лене было тридцать четыре года. Невысокая, ладно сбитая, она взирала на мир чуть печальными карими глазами. Уныние ея заключалось в следующем: с восемнадцати лет Лена была одержима одним большим желанием, которое собой затмевало множество мелких. Она хотела выйти замуж. В идеале - за иностранца. Но поскольку в их городок с жизнеутверждающим названием Крыжополь иностранцы заезжали нечасто, посмотрим правде в глаза… ну, хотя бы в один глаз – иностранцы в Крыжополе появлялись крайне редко, Лене пришлось выискивать жениха среди местного контингента, с целью чего Ласкина стала клубной девушкой : посещала все дискотеки под баян, которые проходили в клубе железнодорожников города Крыжополя. Миловидная Лена была совсем не против сплясать тур вальса, но юноши, посещающие тот же клуб, тяготели к кадрили, а, закадрив, требовали продолжения банкета. Или же, размявшись перед половецкими плясками парочкой бутылей самогона, жаждали станцевать танго «Командир, брось!», повиснув на шее у дам.
До тридцати лет Лена каждые выходные покорно танцевала под задушевную песню «Милый чё, да милый чё», не теряя надежды хоть в какой-то жабе обнаружить принца, пусть ради сего жабу придется поцеловать. Но, несмотря на такие жертвы со стороны Лены, принцы не обнаруживались.
Лучшая подруга - Надюха советовала ответить на какое-нибудь объявление в газете, коих было в изобилии, и большинство из которых были написаны мужчинами, находившимися в местах не столь отдаленных. Надюха, в отличие от Лены, за свою нелегкую женскую долю успела трижды побывать замужем, и в амурных делах имела большой опыт. Посему пыталась наладить личную жизнь подруги: она то знакомила Ласкину с очередным хорошим парнем, у которого обязательно была трудная судьба и безответная любовь… к алкоголю; то каждый вечер приходила к Лене домой с какой-нибудь газетой, в которой обязательно была рубрика «Одинокие сердца», куда и писали деструктивные элементы. Но глупая Лена отчего-то не хотела становиться матерью Терезой для всех алкоголиков города Крыжополя, а так же не желала переписываться с раскаявшимися уголовниками. Темные криминальные личности не привлекали ее светлую, тонкую и ранимую натуру.
Разброд и шатания Лены Ласкиной продолжались до тех пор, пока в городе Крыжополь не появился страшный зверь по имени Интернет. О, сколько неограниченных возможностей таил он в себе! И, как оказалось, невспаханное поле виртуального любовного фронта. На завоевание Интернета Лена бросила все свои силы и время. Перспектива выйти замуж за иноземца маячила перед ней оазисом в пустыне. Зарегистрировавшись на пяти сайтах знакомств, Ласкина методично отбирала анкеты претендентов на ея руку, сердце и кой-какое приданое, пытаясь при помощи физиогномики определить наиболее подходящего партнера для себя. Наконец, после продолжительных поисков, проб и ошибок, она нашла Его. Принца с Туманного Альбиона. Принц был красив, мужественен и богат. Звали его Эндрю. Ласкина целиком и полностью погрузилась в переписку. И ничего, что принц был настоящим англичанином, Лена прекрасно понимала английский... через электронного переводчика. Принц же оказался с русскими корнями, поэтому периодически радовал Лену словами вроде "Vodka, balalajka, spasibo". Градус общения повышался с каждым днем. Девица от любви теряла разум и с мечтательным выражением лица приходила на работу. В грезах она видела себя настоящей англичанкой, наслаждающейся видами Темзы или Биг Бена. С электронной переписки нужно было переходить к решительным действиям: предложить принцу реальную встречу, соблазнить его и оженить. Наконец, настал момент истины: прекрасный Принц Эндя (так Лена приспособила имя возлюбленного к крыжопольским реалиям) собрался к своей прекрасной принцессе Элейн в гости, о чем сообщил предварительно, дабы Лена могла подготовиться к принятию дорогого гостя. Птичка сама летела в клетку!
Лена тщательно готовилась: мыла, стирала, жарила, парила. Верная Надюха продемонстрировала аттракцион невиданной щедрости - одолжила Лене свое выходное платье: сиреневый бархат в пол, с золотой розой между грудями, для того чтобы подруга могла встретить суженного достойно и поразить его воображение красотой... платья.
Ночь перед встречей выдалась бессонной. Во-первых, на пластмассовых бигуди не очень-то и уснешь, а во-вторых, Лена переживала, что проспит и опоздает к поезду, который привезет к ней Эндю. Едва дождавшись утра, она вскочила с постели, умылась, быстренько позавтракала, надела умопомрачительное надюхино платье и помчалась на вокзал.
Перрон запомнился Ласкиной в легком аллюре, которым она его оббежала. Когда подъехал поезд, Лена была на грани обморока. Наконец, долгожданный принц предстал перед очами. Сфокусировав на нем свой взгляд, Лена заметила, что принц выглядит на десяток лет старше изображения на фотографии, любовно распечатанной и прицепленной булавкой к ковру над постелью девушки. Но даже это обстоятельство не омрачало встречи Лены Ласкиной с заморским принцем. Он, правда, оказался несколько плешив и пузат, но добродушно улыбался и все время похлопывал Лену по сиреневому бархату пониже спины. Ласкина специально повела его домой окружным путем, дабы всем продемонстрировать, что она таки пристроена.
Дома принца Эндю ждал банкет. Лена, проштудировав книгу «О вкусной и здоровой пище» 1954 года выпуска, приготовила столько вкусной и полезной пищи, что ею можно было накормить две роты солдат. Принцу определенно понравилась широта души невесты. С лукавой улыбкой произнеся: «Нау ю хэв а презент», он запустил руку в рюкзак и достал оттуда подарок - связку разноцветных мочалок. Лена слегка изменилась в лице, но мочалки приняла. «Наверное, у них за границами положено дарить мочалки… борются с чистотой… тьфу, за чистоту», - подумала Лена и пригласила Эндю к столу, достав из холодильника запотевшую бутылочку водки. Взгляд Энди, скользнувший по бутылочке, заметно потеплел.
Заморский принц ничем не отличался от местных парней: он набросился на угощения, как обыкновенный крыжополец. Лена млела и подкладывала лучшие куски в тарелку Энде, памятуя, что путь к сердцу мужчины лежит через его желудок. Эндя ел и пил, пил и ел. Девица смотрела на дорогого гостя, подперев щеку рукой. «Какой милый», - думала она, - «Мочалки привез в подарок. Наши, крыжопольские, не додумались бы принести в подарок что-нибудь, кроме водки».
Наевшись и напившись, Эндя вдруг повел себя весьма странно. Со словами «ма литтл бейби» принц протянул руки к невесте, всем своим видом показывая «я задушу тебя в объятьях», и попытался ухватить ее за розу на груди. Ласкина к ласкам была не расположена, так как запланировала целую культурную программу, в которой на соблазнение отводилось темное время суток. Поэтому она лишь отвела руку Энди от розы и поправила бюст. Тогда Принц привстал и, пошатываясь, пошел на Лену. Со стороны это выглядело как робкая попытка пляски иностранца вприсядку. Видимо, крыжопольская водка действовала на него, как огненная вода на несчастных индейцев.
Лена, хватив со стола вилку, угрожающе сказала:
- Товарищ, не шевелитесь, иначе я за себя не ручаюсь!
Эндя тоже взял со стола, только не вилку, а тарелку, и швырнул ее в пол. Вслед за тарелкой пошла салатница с остатками «Оливье», блюдо из-под свиных отбивных и чашка.
«Дрезденский сервиз, достался от бабушки! Вот гад!», - подумала Лена и схватила со стола вторую вилку.
- Товарищ, прекратите это хулиганство, иначе я милицию позову! – жалобно выкрикнула она.
Эндя, нехорошо усмехнувшись, схватил скатерть и сдернул ее со стола. Похоже, что вкусная и полезная пища всех советских людей вкупе с водкой действовала на других людей самым невероятным образом. Ласкина, осознав, что даже две вилки не помогут ей справиться с разбушевавшимся Принцем, выскочила на лестничную площадку, захлопнув за собой дверь. И резво побежала в милицию, задрав сиреневый бархат до колен. В милиции она кратенько обрисовала ситуацию, назвав Эндю террористом, и в сопровождении патруля побежала обратно к дому, молясь, чтобы Эндя не стал крушить мебель.
Взломали. Связали. Увезли.
Лена, сидя над осколками дрезденского сервиза, горько плакала и причитала:
- Приииииинц… Из заграницыыыыы… Приииииинц…
Верная подруга Надюха, которая появилась незамедлительно, как только «террориста» увезли в кутузку, прошлась по разгромленной квартире, подняла с пола шоколадную конфету, обдула ее и, бросив конфету в рот, мудро изрекла:
- Ха, принц! Запомни, Ленка, даже на самом высоком троне всегда сидит какая-нибудь жопа!
Уже довольно лучший путь не зная,
Страстьми имея ослепленны очи,
Род человеческ из краю до края
Заблуждал жизни в мрак безлунной ночи,
И в бездны страшны несмелые ноги
Многих ступили — спаслися немноги,
Коим, простерши счастье сильну руку
И не хотящих от стези опасной
Отторгнув, должну отдалило муку;
Hо стопы оных не смысл правя ясной —
Его же помочь одна лишь надежна, —
И тем бы гибель была неизбежна,
Но, падеж рода нашего конечный
Предупреждая новым действом власти,
Произвел Мудрость царь мира предвечный,
И послал тую к людям, да, их страсти
Обуздав, нравов суровость исправит
И на путь правый их ноги наставит.
О, коль всесильна отца дщерь приятна!
В лице умильном красота блистает;
Речь, хотя тиха, честным ушам внятна,
Сердца и нудит и увеселяет;
Ни гневу знает, ни страху причину,
Ищет и любит истину едину,
Толпу злонравий влеча за собою,
Зрак твой не сильна снесть, ложь убегает,
И добродетель твоею рукою
Славны победы в мал час получает;
Тако внезапным лучом, когда всходит,
Солнце и гонит мрак и свет наводит.
К востоку крайны пространны народы,
Ближны некреям, ближны оксидракам,
Кои пьют Ганга и Инда рек воды,
Твоим те первы освещенны зраком,
С слонов нисшедше, счастливы приемлют
Тебя и сладость гласа твого внемлют.
Черных потом же ефиоп пределы,
И плодоносный Нил что наводняет,
Царство, богатством славно, славно делы,
Пользу законов твоих ощущает,
И людей разум грубый уж не блудит
В грязи, но к небу смелый лет свой нудит.
Познал свою тьму и твою вдруг славу
Вавилон, видев тя, широкостенный;
И кои всяку презрели державу,
Твоей склонили выю, усмиренны,
Дикие скифы и фраки суровы,
Дав твоей власти в себе знаки новы.
Трудах по долгих стопы утвердила,
Седмью введена друзьями твоими
В греках счастливых, и вдруг взросла сила,
Взросло их имя. Наставленный ими
Народ, владетель мира, дал суд труден:
Тобой иль действом рук был больше чуден.
Едва их праздность, невежства мати
И злочинств всяких, от тя отлучила,
Власть уж их тверда не могла стояти,
Презренна варвар от севера сила
Западный прежде, потом же востока
Престол низвергла в мгновение ока.
Была та гибель нашего причина
Счастья; десница врачей щедра дала
Покров, под коим бежаща богина
Нашла отраду и уж воссияла
Европе целой луч нового света;
Врачей не умрет имя в вечны лета.
Мудрость обильна, свиту многолюдну
Уж безопасна из царства в другое
Водя с собою, видели мы чудну
Премену: немо суеверство злое
Пало, и знаем служить царю славы
Сердцем смиренным и чистыми нравы.
На судах правда прогнала наветы
Ябеды черной; в войну идем стройны;
Храбростью ищем, искусством, советы
Венцы с Победы рук принять достойны;
Медные всходят в руках наших стены,
И огнь различны чувствует премены.
Зевсовы наших не чуднее руки;
Пылаем с громом молния жестока,
Трясем, рвем землю, и бурю и звуки
Страшны наводим в мгновение ока.
Ветры, пространных морь воды ужасны
Правим и топчем, дерзки, безопасны.
Бездны ужасны вод преплыв, доходим
Мир, отделенный от век бесконечных.
В воздух, в светила, на край неба всходим,
И путь и силу числим скоротечных
Телес, луч солнца делим в цветны части;
Чувствует тварь вся силу нашей власти.
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
