- Здравствуй, моя дорогая. Вчера виделись. Нет, даже сегодня утром. Ну, и что, это ничего не значит для нас. Тем, кому хорошо вместе, хорошо всегда…
Смотри, какие тонкие веточки у клёнов. Сквозь их паутинку открывается простор и все спрятанные летом фасады и заборы. Помнишь, как мы гуляли здесь в июле? Была жара, я – в маечке и шортиках, на левом плече сумка, в правой руке, естественно, камера. Разморённые Солнцем кусты бросили на плитку медленно удлиняющуюся к востоку тень. В воздухе разлился свет, ослепляющий и клонящий в сон. А тебе было грустно. Отчего? Почему ты не могла радоваться жизни, лету? Что такого ужасного случилось и когда? Ведь в тот день всё было прекрасно. Зачем печалиться и страдать. И зачем это ТЕБЕ?..
Жизнь – это лето. Спорное утверждение, но не для меня. Жизнь – это радость, Солнце, речка-море-окиян, песок, набережные, чайки, чемоданы в наклейках, пёстро одетые смешные люди и впечатления. Море впечатлений, ветер впечатлений, лето впечатлений…
Почему у тебя только осень и зима? Только печаль, злость и негатив? Даже летом?..
Хочу в отпуск, в счастье и беззаботность…
Вокруг осень, дождь, слякоть, грязь, серость и отчаяние. А потом холод, снег, серость, облачность, бессолнечье. Полгода зима. Когда это закончится?..
Стою у окна, смотрю на краснеющие листья и понимаю, что опять у тебя начинается беспросветная слякоть. Грустно…
Надоело. Собрала решимость в рюкзак, положила пару носовых платков, отряхнула крылья от пыли, развернула (размах-то какой!), помахала для разминки, приподнимаясь над полом (ох, до чего приятное ощущение!), махнула рукой: – Эх, была не была. – И рванула в осень…
…
…
…
… А у тебя там было очень темно и сыро (ненавижу сырость). И слишком много скелетов. А уж тварей разных мастей и расцветок не сосчитать. Сломанное левое крыло заживало целых два месяца. Смерть неоднократно пыталась набросить на шею и затянуть аркан (хорошо, что она не ковбой). Дважды я чуть не поддалась. Чуть (не считается). В последний раз сил едва хватило на последний удар, я в него вложила всю ненависть к этой сырости. Тупо и безразлично смотрела, как бесформенно растекается и уходит в землю твоя печаль. Отпоила тебя живой водой. Отдохнув, выкинула все скелеты, которые нашла, хорошенько вымыла и вычистила всё, до чего смогла дотянуться. Только бы помогло…
… Я гляжу на серые лохмотья низких облаков в просветах ветвей. Немного прохладно, ветер забирается под шарф и щекочет горло. В правой руке, конечно, камера, на левом плече сползающая стропа сумки. Ноябрь, сыро и прохладно. Ты, моё Я, смотришь на скелеты деревьев и улыбаешься, берёшь оксид хрома и щедро мажешь самой большой кистью. Летом деревья были зелёными – они и сейчас зелёные, стоит закрыть глаза и вспомнить. Трава ярко-изумрудная с жёлтыми точками одуванчиков. Недовольные девицы в коротких юбках важно нацепили тёмные очки. Глупые, Солнце у нас очень мягкое и доброе. По реке спешно движутся толстые бочонки уток. С громким скрипом, испугавшись облачной тени, они тяжело разгоняются и низко летят, чиркая пальцами по водной поверхности. Глаза увлажняются. В капельках слёз отражается яркая лазурь неба с ватными комками облаков. Получилось! Мы смеёмся, мы знаем – жизнь это лето…
Чёрно-серый рисунок: оголённые грабли,
Паутина на мутной стене облаков, –
Тополя и берёзы, и вязы озябли
В предвкушении дара – холодных мехов
Соболиных, пушистых – из первого снега
Будет маг-недоучка неловко творить,
Но в осенней грязи зачернит имярека,
И останется капель бесцветная нить.
А художница-память на графику сучьев
Колонком номер 20 зелёный оксид
Наберёт от души и наложит погуще,
И на землю прольёт, и легко раструсит.
На свинец, нависающий грозно над нею,
Синтетическим флейцем намажет лазурь
И немного белил (для акцента) – милее
Синева с облачками, чем грустная хмурь.
Ну, а утки всё те же. Река и без уток?
Прикормились, остались, такие дела.
Эх, ещё бы каникул, поездок, минуток
Мимолётных знакомств, впечатлений, тепла…
Карандашный набросок ноябрьский точен
Внесезонен, безличен, вне времени, тих.
Это форма фантазий и поле проточин,
Подпространство идей и бессмысленный стих.
...Вновь я посетил
Тот уголок земли, где я провел
Изгнанником два года незаметных.
Уж десять лет ушло с тех пор - и много
Переменилось в жизни для меня,
И сам, покорный общему закону,
Переменился я - но здесь опять
Минувшее меня объемлет живо,
И, кажется, вечор еще бродил
Я в этих рощах.
Вот опальный домик,
Где жил я с бедной нянею моей.
Уже старушки нет - уж за стеною
Не слышу я шагов ее тяжелых,
Ни кропотливого ее дозора.
Вот холм лесистый, над которым часто
Я сиживал недвижим - и глядел
На озеро, воспоминая с грустью
Иные берега, иные волны...
Меж нив златых и пажитей зеленых
Оно синея стелется широко;
Через его неведомые воды
Плывет рыбак и тянет за собой
Убогой невод. По брегам отлогим
Рассеяны деревни - там за ними
Скривилась мельница, насилу крылья
Ворочая при ветре...
На границе
Владений дедовских, на месте том,
Где в гору подымается дорога,
Изрытая дождями, три сосны
Стоят - одна поодаль, две другие
Друг к дружке близко,- здесь, когда их мимо
Я проезжал верхом при свете лунном,
Знакомым шумом шорох их вершин
Меня приветствовал. По той дороге
Теперь поехал я, и пред собою
Увидел их опять. Они всё те же,
Всё тот же их, знакомый уху шорох -
Но около корней их устарелых
(Где некогда всё было пусто, голо)
Теперь младая роща разрослась,
Зеленая семья; кусты теснятся
Под сенью их как дети. А вдали
Стоит один угрюмый их товарищ
Как старый холостяк, и вкруг него
По-прежнему всё пусто.
Здравствуй, племя
Младое, незнакомое! не я
Увижу твой могучий поздний возраст,
Когда перерастешь моих знакомцев
И старую главу их заслонишь
От глаз прохожего. Но пусть мой внук
Услышит ваш приветный шум, когда,
С приятельской беседы возвращаясь,
Веселых и приятных мыслей полон,
Пройдет он мимо вас во мраке ночи
И обо мне вспомянет.
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
