Лишь теряя почву под собой,
вода приобретает стремительность
водопада... (С)
Лишь сталкиваясь с болью и настоящими страданиями, начинаешь осознавать хрупкость человеческого организма, его тонкую организацию. И не важно, твоя ли это личная боль или боль близкого человека. Пропуская через себя страдания, как будто заново рождаешься… И после понимания ценности человеческой жизни, начинаешь бережнее относиться к себе и окружающим. Но… Сначала мечешься по кругу, как белка в колесе, не знаешь что делать, как себя вести, к кому обратиться со своей бедой, кому доверить свои переживания, на кого вывалить свою боль. А, найдя «жилетку» и выплакавшись, впадаешь в состояние, именуемое хандрой. И, на первый взгляд разрушительное, душевное опустошение, наступающее вслед за этим, вдруг оказывается тем спасательным кругом, которого в первый момент не хватало. Видимо, таким образом происходит очищение души. Или примерно так. В подобные моменты хорошо и легко думается, ранее узкий коридор мыслей, расширяется до бесконечности. И в этой бесконечности, с невидимыми горизонтами, ясно видишь все свои прошлые ошибки. Они уже не вызывают сожалений или раздражения вперемешку со стыдом, становится очевидным их малость и масштабность в сравнении с Вселенной.
Это и есть приход мудрости? Неужели ж надо дождаться чего-то страшного, чтобы всё осознать и стать умнее? Неужто страдания, несчастья, боль запланированы человечеству, и по-другому нельзя познать истину? Люди, не испытавшие мучений, на долю которых не выпало испытаний, не могут быть мудрыми? Они – глупцы до последнего вздоха?
Возможно, они слишком счастливы в своём неведении о боли, и их мудрость совсем иная. Возможно, существует два вида мудрости: счастливых и несчастных. А, может, первым мудрость ни к чему? Им и так хорошо – в нирване счастья. Ведь, известно, «учат» не комфорт и благополучие, а всегда некстати появляющиеся неудобства, неурядицы, страдания и боль. И чем мудрее становится человек, тем больше он может вынести полезной информации из «уроков жизни», чтобы применить их в собственном житейском опыте.
Однако существуют такие индивидуумы, которым мудрость за ненадобностью из-за постоянно возрастающего озлобления. Им нравится злиться, без злости на всё и вся их жизнь ничтожна. Злость, как смысл жизни, а само существование, как нескончаемая череда труднопреодолимых препятствий – таков их нехитрый девиз. Злятся, страдают, опять злятся из-за страданий, снова страдают от злости – и так по замкнутому кругу день за днем. Ну, да Бог с ними, каждый живет, как может, как получается. А если отдельному мазохисту нравится вариться в котле из адской смеси мук и боли, ему следует даже помочь – хотя бы прибавить огня.
Но в конечном итоге, это уже по моему личному убеждению, с приходом любой мудрости наступает равновесие – между телом и духом. С течением времени и событий происходит переосмысливание прошлого в свете новых фактов и нового отношения к ним.
Эй, равновесие, привет! Я тебе благодарна за… Ну, ты знаешь.
Здесь жил Швейгольц, зарезавший свою
любовницу – из чистой показухи.
Он произнес: «Теперь она в Раю».
Тогда о нем курсировали слухи,
что сам он находился на краю
безумия. Вранье! Я восстаю.
Он был позер и даже для старухи -
мамаши – я был вхож в его семью -
не делал исключения.
Она
скитается теперь по адвокатам,
в худом пальто, в платке из полотна.
А те за дверью проклинают матом
ее акцент и что она бедна.
Несчастная, она его одна
на свете не считает виноватым.
Она бредет к троллейбусу. Со дна
сознания всплывает мальчик, ласки
стыдившийся, любивший молоко,
болевший, перечитывавший сказки...
И все, помимо этого, мелко!
Сойти б сейчас... Но ехать далеко.
Троллейбус полн. Смеющиеся маски.
Грузин кричит над ухом «Сулико».
И только смерть одна ее спасет
от горя, нищеты и остального.
Настанет май, май тыща девятьсот
сего от Р. Х., шестьдесят седьмого.
Фигура в белом «рак» произнесет.
Она ее за ангела, с высот
сошедшего, сочтет или земного.
И отлетит от пересохших сот
пчела, ее столь жалившая.
Дни
пойдут, как бы не ведая о раке.
Взирая на больничные огни,
мы как-то и не думаем о мраке.
Естественная смерть ее сродни
окажется насильственной: они -
дни – движутся. И сын ее в бараке
считает их, Господь его храни.
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
