Наконец-то меня посадили на «турбинку»!
Два года после интернатуры работала на допотопной бормашине. Заведка посылала ко мне лечиться всех бросивших её любовников. Она приводила жертву, садила ко мне в кресло и сладенько говорила:
- А вот наш самый красивый и нежный доктор, она сделает всё по высшему классу.
Это означало, что я должна достать из укромного местечка старые ржавые боры и «отбОорить» так пациента, чтоб ему было не повадно бросать «заведок».
Обороты моей бормашины были так малы, что сверление продолжалось бесконечно.
-Ещё чуть-чуть, - говорила я пациенту, а заведка, сидящая за столом медсестры, добавляла, - полость должна быть квадратной, чтоб лучше держалась пломба.
Особо обидевших заведку ждало помимо бормашины ещё одно наказания, более отдалённое по исполнению. Каналы зуба пломбировались резорцином. Зуб, как бы, стекленел, чуть розовел, и удалять такой зуб впоследствии было адской мукой, потому что он крошился под щипцами, как стекло.
И вот меня посадили на «турбинку»! Это скоростная бормашина, которая чистит полость абсолютно без боли.
Мои однокурсники, а теперь коллеги, Игорь и Ольга в честь такого события предложили напиться. После работы пошли в общежитие к Ольге. Её комната находится в одном «кармане» с комнатой санитарки Фаи. Её тоже позвали. Она молчаливая симпатичная девушка, ухаживала за столом за нами, как всегда. Мы выпили бутылку коньяка, оказалось мало, Игорь вытащил деньги и предложил Фае сбегать в магазинчик. Она беспрекословно пошла. Игорь то клал руку Ольге на коленку, то заглядывал мне в глаза с поддекстом во взгляде, но я-то – пас! А вот Ольга не прочь с ним пофлиртовать, хотя уже не осталось особи женского пола у нас в поликлинике, (ну, кроме меня, наверное), кого
не срамила бы Игоряшина жена. Дурень, женился сразу после школы на однокласснице, она ему хоп! - двух погодок. Он учился, она сидела дома, а родители всех кормили, учили, растили.
Из второй бутылки я пить не стала, а Ольга упилась и уснула. Игорь взялся петь, Фая со стола убирать. Я оделась и пошла домой. Опять Игоряша у Фаи будет ночевать, а его женушка завтра прибежит чуть свет в поликлинику и устроит всем допрос с пристрастием.
Неудачник. Поляк и истерик,
Он проводит бессонную ночь,
Долго бреется, пялится в телик
И насилует школьницу-дочь.
В ванной зеркало и отраженье:
Бледный, длинный, трясущийся, взяв
Дамский бабкин на вооруженье,
Собирается делать пиф-паф.
И - осечка случается в ванной.
А какое-то время спустя,
На артистку в Москву эта Анна
Приезжает учиться, дитя.
Сердцеед желторотый, сжимаю
В кулаке огнестрельный сюрприз.
Это символ? Я так понимаю?
Пять? Зарядов? Вы льстите мне, мисс!
А потом появляется Валя,
Через месяц, как Оля ушла.
А с течением времени Галя,
Обронив десять шпилек, пришла.
Расплевался с единственной Людой
И в кромешный шагнул коридор,
Громыхая пустою посудой.
И ушел, и иду до сих пор.
Много нервов и лунного света,
Вздора юного. Тошно мне, бес.
Любо-дорого в зрелые лета
Злиться, пить, не любить поэтесс.
Подбивает иной Мефистофель,
Озираясь на жизненный путь,
С табурета наглядный картофель
По-чапаевски властно смахнуть.
Где? Когда? Из каких подворотен?
На каком перекрестке любви
Сильным ветром задул страх Господен?
Вон она, твоя шляпа, лови!
У кого это самое больше,
Как бишь там, опереточный пан?
Ангел, Аня, исчадие Польши,
Веселит меня твой талисман.
Я родился в год смерти Лолиты,
И написано мне на роду
Раз в году воскрешать деловито
Наши шалости в адском саду.
"Тусклый огнь", шерстяные рейтузы,
Вечный страх, что без стука войдут...
Так и есть - заявляется Муза,
Эта старая блядь тут как тут.
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
Дизайн: Юлия Кривицкая
Продолжая работу с сайтом, Вы соглашаетесь с использованием cookie и политикой конфиденциальности. Файлы cookie можно отключить в настройках Вашего браузера.
