Детство – это не только радостные моменты, в детстве бывают огорчения и обиды, горести и печали. Но они так быстро проходят, что, кажется, детство состоит только из светлых, ярких красок, цветов и счастья!
Сломалась любимая игрушка, потерялся кубик, не получается собрать конструктор или нарисовать солнышко. Наезды в бизнесе для взрослых – это тяжелое потрясение и шок. Наезд биты на линию в классиках для маленького человечка – аналогично. Ребенок реагирует на любое свое поражение или неудачу. Ломается игрушка – ломается его жизнь.
Неприятности были на каждом шагу, начиная от крушения легенды о существовании Деда Мороза, заканчивая подарками на день рождения, когда спишь и видишь книгу, большущую энциклопедию с животными, а тебе дарят сандалии. И это не тот случай, когда у родителей на желанный подарок не хватает денежки, просто они «лучше знают, что ребенку нужно». Или притаскиваешь щенка, котенка, голубя раненого, а тебе с порога – отнеси обратно или домой не приходи. И идешь, от слез дороги не видишь, хлюпаешь носом, посидишь до темноты с этим несчастным существом и плетешься домой….
В детстве у меня был один особенный друг, – соседский огненно-рыжий теленок Антон. Мне – шесть лет, ему – шесть месяцев. И хотя мы были ровесниками, он был выше на голову и тяжелее раз в десять. Очевидно, поэтому смотрел на меня с равнодушным превосходством и даже сквозь. Я таскал ему траву и читал китайскую сказку про золотую антилопу с серебряными копытцами. Она мне так нравилась, что я покрасил ему копыта зубным порошком. Этим порошком люди чистили, естественно, зубы, надраивали металлические пуговицы и столовое серебро, а мой отец – еще и свои парусиновые туфли.
Соседи смотрели на меня странно, но не возражали. До тех пор, пока я не накормил друга свежайшим росным клевером и от пуза напоил водой. Антон немедля раздулся, стал похож на бочку с квасом, закатил глаза и начал шипеть, как плотно пообедавший питон Каа. Я не знал, что корова после такой пищи может даже взорваться от газов. Прибежавший на мой крик хозяин, о, ужас, схватил со стенки что-то длинное и острое и…вонзил в живот моего друга. Из Антона тут же с треском вырвалась струя зловонного газа с остатками полупереваренного клевера. Бока опали, и во взгляде появилась укоризна.
Антон выздоровел, но на этом наша дружба сильно замедлилась, - мне было отказано в общении. Пару раз пробирался тайком, носил ему свеклу и морковку. Раны на боку видно не было, она зажила, и Антон был мне искренне рад. Трагедия нас сблизила.
Через месяц соседи пригласили моих родителей на какое-то праздничное застолье – я запомнил холодец, очень вкусное жаркое и непонятное, новое для меня, слово «свеженина» Выскользнув из-за стола, пока все были заняты, решил навестить друга. Но в коридорчике-прихожей наткнулся на корыто с мясными обрезками и четырьмя копытами. На одном еще виднелись следы зубного порошка.
Соседи пару раз пытались меня задобрить, но я их ненавидел, и они эти попытки оставили. Через год переехали, растворились бесследно.
Трагедия детства это не только, когда ты сорвал одуванчик, набрал полную грудь воздуха, а друг взял и дунул на него первым.
Детство – это маленькая жизнь! А жизнь – это детство и все остальное. Все, что – потом. И твоя жизнь может пойти не так, не только потому, что однажды в детстве ты, прыгая по тротуару, нечаянно наступил на стык между квадратиками плит.
Видишь, наша Родина в снегу.
Напрочь одичалые дворы
и автобус жёлтый на кругу —
наши новогодние дары.
Поднеси грошовую свечу,
купленную в Риге в том году, —
как сумею сердце раскручу,
в белый свет, прицелясь, попаду.
В белый свет, как в мелкую деньгу,
медный неразменный талисман.
И в автобус жёлтый на кругу
попаду и выверну карман.
Родина моя галантерей,
в реках отразившихся лесов,
часовые гирьки снегирей
подтяни да отопри засов,
едут, едут, фары, бубенцы.
Что за диво — не пошла по шву.
Льдом свела, как берега, концы.
Снегом занесла разрыв-траву.
1988
2
И в минус тридцать, от конфорок
не отводя ладоней, мы —
«спасибо, что не минус сорок» —
отбреем панику зимы.
Мы видим чёрные береты,
мы слышим шутки дембелей,
и наши белые билеты
становятся ещё белей.
Ты не рассчитывал на вечность,
души приблудной инженер,
в соблазн вводящую конечность
по-человечески жалел.
Ты головой стучался в бубен.
Но из игольного ушка
корабль пустыни «все там будем» —
шепнул тебе исподтишка.
Восславим жизнь — иной предтечу!
И, с вербной веточкой в зубах,
военной технике навстречу
отважимся на двух горбах.
Восславим розыгрыш, обманку,
странноприимный этот дом.
И честертонову шарманку
во все регистры заведём.
1990
3
Рождение. Школа. Больница.
Столица на липком снегу.
И вот за окном заграница,
похожа на фольгу-фольгу,
цветную, из комнаты детской,
столовой и спальной сиречь,
из прошлой навеки, советской,
которую будем беречь
всю жизнь. И в музее поп-арта
пресыщенной черни шаги
нет-нет да замедлит грин-карта
с приставшим кусочком фольги.
И голубь, от холода сизый,
взметнётся над лондонским дном
над телом с просроченной визой
в кармане плаща накладном.
И призрачно вспыхнет держава
над еврокаким-нибудь дном,
и бобби смутят и ажана
корявые нэйм и преном.
А в небе, похлеще пожара,
и молот, и венчик тугой
колосьев, и серп, и держава
со всею пенькой и фольгой.
1992
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
Дизайн: Юлия Кривицкая
Продолжая работу с сайтом, Вы соглашаетесь с использованием cookie и политикой конфиденциальности. Файлы cookie можно отключить в настройках Вашего браузера.
